Миры... - [23]

Но когда он услышал, что затевает его друг, его весёлое настроение заметно испортилось.

— Ну, вот, приплыли! — протянул он. — Оуэн, у тебя очень большая голова, да ещё в придачу восемь дополнительных мозгов в твоих длинных ногах, но ты ими иногда совершенно не правильно пользуешься! Мало того, что ты в этом лабиринте однажды чуть не пропал, так ты снова туда лезешь? Зачем тебе это?

— Научная экспедиция!

— Для кого? Узнаешь всё и будешь молчать? Как всегда.

— Меня это интересует! — упрямо заявил Оуэн. — Так ты не хочешь мне помочь? — обиделся он. — А я-то считал тебя другом.

— А я и советую как друг! — не уступал дельфин. — Хочешь, я договорюсь с Духами и они снова пустят тебя в Верхнюю пещеру? Да я и так знаю — пустят. Они и не выгоняли тебя. Только предупредили, чтобы ты сидел тихо. Как раньше. И не проявлял любопытства к тому, что тебе, спруту, ни к чему! Возвращайся и живи там, Оуэн! Но в туннель не лезь — не вернёшься больше! Это чужая жизнь, она к твоей не имеет отношения. Они, кто строил их, так хотят! Духи подчиняются.

— Они? — удивился спрут — Ты знаешь, кто сделал эти туннели? — Он попытался с читать эту информацию с мыслей Фью, но получалась какая-то туманная ерунда: люди, люди, машины. И всё.

— Нет! Я ничего не знаю! — отнекивался дельфин. — Только догадываюсь. Скорее, больше похоже на сны. У меня нет слов, которыми я мог бы перевести то, что чувствую. Но, ещё раз повторяю — это не для нас! Там всё закрыто.

— А-а, понятно, — резюмировал Оуэн. — Но, в таком случае, это ещё интереснее. Какие-то люди прогрызли под поверхностью моей планеты лабиринты и тоннели, а я не должен об этом знать? Или, даже, любопытствовать. Ты считаешь, мой весёлый дельфин, что это правильно? Это же прямое нарушение чужой территории и я должен в этом разобраться! — проговорил он. — Не хочешь — не надо! Я сам туда спущусь!

— О, моя Великая Мать-Дельфиниха! — булькнул последним воздухом Фью и пробормотал: Я наверх!

Пришлось Оуэну помочь ему телепортироваться. Иначе б дельфин, увлекшийся спором, наглотался воды.

— Что это с тобой, великолепный спрут? — удивлённо спросил Фью, вернувшись. — Раньше ты таким не был!

— Каким? И когда это — раньше? — недовольно спросил Оуэн.

— Любопытным! Ты просидел в этой пещере много лун и не заглянул в неё дальше святилища. А после той ночи, в Полнолуние, когда ты танцевал с привидениями, тебя как подменили.

— С какими ещё привидениями? — удивился спрут. — Ты видел меня в ту ночь?

— Так вот же я и говорю: ты танцевал с привидениями в то Полнолуние! А я случайно проплывал мимо. Моя Фиу-Фиала послала меня среди ночи за камбалой — вот я и увидел тебя.

— За камбалой? — удивился спрут. — Ночью? Почему?

— Ну, да! Всем же известно, что беременные самки любят в этом положении иногда изъявлять странные желания. А тётушки сказали мне, что отказывать в этом нельзя. Потому что потом дети могут родиться нервные. Зачем мне нервные дети? Я люблю весёлых, таких как я. Вот я и поплыл к той лагуне, куда стекает большая река. Ведь камбала, будь она неладна, живёт только в местах с пресной водой. А это очень далеко. Так что мне было не до привидений, сам понимаешь.

— И что? Поймал ей камбалу? — сочувственно спросил спрут.

— А куда мне деваться? Без камбалы, сказала Фиу, не возвращайся. И всё зря! Вернулся я на другой день с добычей в зубах — большущей камбалой, а она на неё даже не взглянула. Приказала — выкинь эту гадость. Пришлось самому её съесть. Не пропадать же такому деликатесу? А потом я спасал тебя из лабиринта. Тот ещё был денёк!

— Так, понятно. Сочувствую, Фью! Здорово мы тебя все достали. Ещё раз спасибо за помощь!

— Да ерунда! — отмахнулся тот. — Главное — все живы-здоровы. А капризы Фью и твои причуды — с ними только веселей.

— Хм, вот я и попал в одну компанию с беременной дельфиночкой, — усмехнулся Оуэн. — Забавно.

Так, мы немного отвлеклись, Фью. Ну её, камбалу! Лучше расскажи мне о привидениях! Я ведь ничего такого не помню!

— Не помнишь? — Удивился дельфин. — А я-то считал, что твоя хандра из-за этого.

— Нет, хандра не из-за этого... Выходит, Фью, я стал лунатиком? Но я же осьминог! — запаниковал он. — Это только у людей такое случается, что в полнолуние они бродят по крышам своих пещер с закрытыми глазами. Теперь вот ещё и спрут-лунатик объявился, — почесал он в макушке. — Этого мне не хватало.

— Так ты уже давно лунатик! — хихикнул дельфин. — Только не признавался раньше. А твои танцы под Луной — это что? Не лунатизм?

— Ценю твой юмор, Фью! Но, всё же, расскажи мне о той ночи, пожалуйста, подробнее.

— Да что тут рассказывать... Плыву я мимо твоей Ближней пещеры. С хорошей скоростью, конечно, потому как лагуна далековато. Вижу, поодаль толпа спрутов танцует. Ага, думаю, это у великолепного спрута сегодня праздник — Ночь Полнолуния. И хотел дальше плыть. Только вдруг вспомнил, что свои танцы и ночь Полнолуния ты проводил без компании.

— Вдруг вспомнил? Ты что такой рассеянный, как я?

— А что удивительного? Да с моей Фиалой забудешь, с какого конца рыбу надо хватать, не то, что про твои танцы... Короче, остановился я, хотя и некогда было. Смотрю: точно ты и ещё трое! Но они были какие-то странные... Как будто это не спруты, а просто их тени. Я и подумал, что это, ну, твои... родители и жена, Атея. А то, что они маленькие ростом, так никто ж не знает, какими мы будем, попав в мир иной. Или они не были гигантами?