Миртаит из Трапезунда - [36]

– У принцессы произошли важные перемены в жизни, – неуклюже попытался я объяснить Элени. – Сегодня она вышла замуж и стала правительницей огромной империи. Думаю, что твоей госпоже нужно немного больше времени, чтобы привыкнуть к своему новому дому и положению в обществе.

– Да, наверное, – слегка кивнула мне Элени.

– К тому же у принцессы появился достойный муж, способный позаботиться и о ней, и о ее благополучии.

– Да, император Василий очень добр и щедр к принцессе… – и на этих словах Элени запнулась. – Но мне кажется, Филат, что василевс ее не любит.

– Почему ты так решила, Элени? – мягко спросил я у девушки. – Император Василий и принцесса знакомы всего несколько дней. Я уверен, когда государь Трапезунда узнает твою госпожу получше, то полюбит ее всем сердцем.

– Ты и вправду так думаешь?

– А разве может быть иначе? – ни капли не сомневался я в своих словах.

– Да, Филат, ты прав, – радостно согласилась со мной Элени.

– Должно быть, это непросто – жениться на девушке, которую ты впервые увидел за пару дней до свадьбы, – вслух принялся размышлять я.

– Как и для девушки выйти замуж за того, на кого указал ей отец, – глубоко вздохнув, проговорила Элени.

– Мне бы не хотелось жениться без взаимной симпатии, да еще и по расчету, – смело заявил я, хотя мои щеки нещадно пылали.

– И мне. Однако при выборе мужа я должна буду подчиниться воле своего отца, – робко призналась мне девушка.

– Как это?

– Мне скоро пятнадцать, и мой отец уже начал подыскивать мне подходящего мужа, – объяснила Элени, после чего рассказала немного больше о себе и своей семье.

Элени происходила из Мелиссинов, старинной и благородной аристократической фамилии Константинополя. Ее отец Алексей Мелиссин занимал высокую должность паракимомена печати65 при дворе ромейского императора Андроника Палеолога. Именно поэтому Элени, как дочери знатного и высокопоставленного вельможи, выпала особая честь прислуживать дочери ромейского императора и сопровождать ее в Трапезунд.

У Элени не было братьев, только старшая сестра шестнадцати лет от роду, которую в прошлом году удачно выдали замуж за вдового пятидесятилетнего господина, занимавшего должность протасикрита, то есть главного судьи в Константинополе.

– Муж моей сестры, он хороший… но он такой старый, – с отчаянием в голосе поведала мне Элени.

– Как такое может быть, чтобы твой отец не интересовался мнением своих дочерей по поводу замужества?

– Ты знаешь, Филат, ведь мы с принцессой даже собирались уйти в монастырь.

– Как в монастырь? Когда?

– Однажды принцесса призналась мне, что не хочет выходить замуж и уезжать из любимого Константинополя в далекий Трапезунд. Тогда мы решили поговорить с монахинями из монастыря Богородицы Одигитрии, того самого, что находится рядом с Большим дворцом66.

– Да, я знаю этот монастырь, – подтвердил я.

– Однако монахини отказались принять нас в обитель и отослали прочь. Ко всему прочему, они ругали нас и корили за то, что мы пренебрегаем нашим первейшим долгом перед Господом, так как противимся воле отцов, которой должны следовать беспрекословно.

– А император Андроник? Он знал о желании принцессы уйти в монастырь?

– Наверное, – неуверенно пожала плечами Элени. – Василевс не мог не знать.

– Несправедливо и жестоко, – поджав губы, выдавил я.

– Ах, Филат, у современной ромейской женщины не самый богатый выбор. Что уж говорить о высокородной принцессе, у которой есть долг не только перед отцом, но и перед огромной империей, – удивила меня Элени своими не по годам взрослыми рассуждениями.

Внезапно девушка закрыла свое лицо руками, и я услышал слегка приглушенные всхлипы. Не раздумывая, я уступил своему неожиданному порыву и обнял девушку за плечи. Элени не сопротивлялась и легко подалась вперед, прильнув к моей груди.

– Я надеюсь, Элени, что ты еще долгое время сможешь оставаться в Трапезунде, – чуть слышно, но от всего сердца сказал я после того, как девушка немного успокоилась и затихла.

– О! Я тоже этого хочу! – подняла на меня свои глаза Элени. – Скажи, Филат, ты ведь не оставишь меня, если мне потребуется помощь?

– Конечно же, нет, Элени. Я сделаю для тебя все что угодно, – уверил я девушку, правда, не особо понимая о какой именно помощи может идти речь.

– Я так рада, что в Трапезунде у меня есть хотя бы один настоящий друг, – намного веселее заговорила Элени и ловко высвободилась из моих неуклюжих объятий.

– Даже не сомневайся, – подтвердил я и поспешил заговорить о чем-то более обыденном и приятном. – Значит, тебе нравится в Трапезунде?

– Самого города я толком не видела, но мне нравится жить при императорском дворе. Здесь все очень добры ко мне, а пугает меня лишь один человек.

– Кто же это? – непременно пожелал узнать я.

– Господин Никита Схоларий.

– Великий логофет? Но почему?

– Разве ты не замечал, какой у этого господина жуткий взгляд? Каждый раз, когда великий логофет смотрит на кого-то, он как будто пронзает человека насквозь. Я его безумно боюсь.

– И как часто говорит с тобой великий логофет?

– Он почти каждый день навещает принцессу, но со мной говорил лишь однажды. Как раз после того, как… – и Элени осеклась, ненамеренно вернувшись ко дню, когда гурийцы предприняли попытку отравить Палеологиню.