Миртаит из Трапезунда - [37]

– Лучше не вспоминать об этом… – поспешил я поддержать девушку.

– Господин Никита Схоларий был груб со мной. Он приказал мне забыть обо всем, что произошло в покоях принцессы в тот день, – напряженным голосом продолжила говорить Элени.

– Мне великий логофет велел сделать то же самое…

– А ты, Филат, настоящий храбрец, ведь именно ты спас принцессу от коварных отравителей, – заявила Элени, робко прижимаясь щекой к моему плечу.

– Я вовсе не храбрый, Элени, – сконфуженно возразил я, испытывая сильнейшее воодушевление от того, что сумел так высоко вознестись в глазах девушки.

– Мне почти каждую ночь снятся кошмары. Как только я закрываю глаза, так сразу вижу мертвое лицо того старика. Как ты думаешь, зачем он хотел отравить мою госпожу?

– Не знаю, – слукавил я, нежно поглаживая девушку по плечу. – Но нам с тобой, Элени, лучше забыть ту скверную историю, ведь все закончилось благополучно. Принцесса осталась жива и сегодня обвенчалась с императором Трапезунда.

– Я постараюсь, – подняла на меня свои прекрасные глаза Элени, и наши с ней лица впервые оказались так близко друг к другу.

– Не думай о плохом. Я рядом с тобой, а значит, все будет хорошо.

Элени мягко улыбнулась мне своей обворожительной улыбкой. Неожиданно ее губы приблизились и слегка коснулись моих. Секундное замешательство, смешанное с чувством невероятного восторга, и я сам прильнул к девушке, ощутив вкус сладкой мяты на своих губах.

Глава 8. Полное грехопадение

Больше всего на свете мне хотелось вновь увидеть Элени. С того момента, когда мы с девушкой сидели на скамейке в саду, и она подарила мне свой поцелуй, минуло несколько дней кряду. Я всерьез раздумывал над тем, как мне пробраться на женскую половину дворца, при этом полностью осознавая, что в случае моего обнаружения это может грозить крупными неприятностями не только мне, но и Элени.

Я предполагал, что могу проникнуть в комнаты ромейской принцессы через сад, который показала мне Элени, когда тайно привела в покои Палеологини. Однако, как не силился, я не смог вспомнить туда дороги. Впервые в жизни я чего-то не помнил, и это было для меня крайне необычно. Похоже, что в присутствии Элени я забывал обо всем на свете, и мое внимание сосредотачивалось исключительно на девушке.

Мой рассудок отчаянно боролся с безрассудством, и однажды, я все-таки предпринял попытку подкараулить Элени у покоев Палеологини.

– Что тебе здесь понадобилось, парень? – обратился ко мне стражник у дверей. – Ты принес сообщение для деспины? Тогда скажи мне. Я все ей передам.

Я внимательно посмотрел на заговорившего со мной стражника. Его лицо было мне знакомо.

– Да ведь это же ты, да? – немного неуверенно переспросил у меня стражник.

– Я, – был мой короткий ответ.

Передо мной стоял молодой солдат по прозвищу Дрозд. На императорском корабле, следующем из Константинополя в Трапезунд, он был ранен шальной стрелой, когда пираты попытались напасть на наш корабль, и от безысходности обратился ко мне за помощью.

– У меня не было возможности тебя поблагодарить, – заметно понижая голос, проговорил Дрозд, явно не желая, чтобы наш с ним разговор услышал его рослый напарник.

– Как твоя рана? – учтиво осведомился я.

– Зажила намного быстрее, чем обещал лекарь, – довольно тряхнул головой молодой солдат.

– Рад это слышать, как и видеть тебя в полном здравии.

– Так что ты хотел? – вспомнил о своих прямых обязанностях Дрозд.

– Ничего, – помедлил было я, но тут же решил рискнуть. – Мне нужно передать сообщение для прислужницы деспины Трапезунда.

– Какой из трех? – со всей серьезностью воспринял мои слова Дрозд.

Я растерялся, раздумывая, стоит ли называть стражнику имя Элени.

– В любом случае все девушки вместе с деспиной находятся на загородной прогулке и вернутся во дворец к вечеру. Если твое сообщение срочное, то я могу договориться и отправить гонца.

– Нет, не нужно гонца, – спохватился я, предчувствуя, что совершаю очередную глупость. – Мое сообщение не очень важное и вполне может подождать до вечера.

Во избежание дальнейших расспросов Дрозда, я поспешил удалиться с женской половины двора. Мне не везло, и я слабовольно решил подождать того, что будет происходить дальше, ведь все мои попытки встретить Элени в саду, где мы с девушкой впервые поцеловались, также не увенчались успехом.

Время шло, и моя жизнь в Трапезунде приобретала определенный ритм и распорядок. Ливадин не стеснялся и в полной мере загружал меня канцелярской работой, поручая составление документов, большая часть из которых непременно шла на подпись к императору Василию.

Во всеуслышание учитель хвалил мой почерк, и его одобрение откровенно льстило мне. Пусть я жутко не любил корпеть над бумагами, но старался делать порученную мне работу на совесть, чтобы ни в коем случае не обмануть доверие Ливадина. Без лишнего бахвальства скажу, что по сравнению с придворными писарями Цитадели, не прошедшими суровой школы столичного скриптория, мой почерк был хорош, хотя прежде в Константинополе я никогда не был в числе лучших.

К моему разочарованию никаких особенных распоряжений в связи с присвоением мне чина миртаита, как предполагал Ливадин, не последовало. Не скрою, я жаждал перемен, в глубине души надеясь покинуть скучный архив и забыть о нудной бумажной работе. Пожалуй, только получение первого жалования сумело немного скрасить мою печаль, и я даже уговорил себя смириться со своим нынешним положением. По крайней мере, на какое-то время.