Мировая революция. Воспоминания - [153]

К этому объяснению я должен еще кое-что добавить во избежание словесных недоразумений. Слово «теократия» означает владычество богов, но ясно, что на практике теократия была иерархократией, т. е. владычеством священнослужителей; но до тех пор, пока люди твердо верили в сошествие божества, пока они верили в учение священников, в богословие, в теологию, до тех пор они были убеждены, что над людьми и обществом господствует божество. Уже первый большой социолог Бико видел в древних временах эпоху богов и героев, и лишь после нее наступает человеческая эпоха; подобное же мнение высказал и Конт, который назвал первый человеческий период теологическим, после настала переходная эпоха метафизики, а лишь зa ним наступила новая эпоха науки (позитивизма). Разделение жизни на эпохи богов, героев и людей, сделанное Вико, мы бы могли выразить двумя противоположными понятиями – аристократизмом и демократизмом; древняя эпоха была аристократической, и основой всего аристократизма был религиозный, жреческий аристократией. Политически и административно аристократизм был олигархией, монархизм был одним видом олигархии.

Средневековая аристократия является, конечно, вершиной и образцом общественного аристократизма и монархизма. Духовное сословие является аристократической институцией, это религиозный аристократизм – священник отличается от светского человека как своей сущностью, так и рангом, папа является наместником Божиим, он абсолютен, непогрешим, он вождь священнической иерархии и светского общества.

Реформация уничтожила высокое священническое сословие и этим подломила церковный и политический абсолютизм, несмотря на то что вначале борьба с церковью усилила государство.

Современный, пореволюционный человек лучше сознает основу религии. Он особенно понимает разницу между религией и нравственностью; он не отвергает религии, но отличает от нее и в ней самой нравственность, и на нравственности строит сожительство, потому что нравственность – любовь, симпатия, гуманитарность – не поддаются скепсису так, как трансцендентальные теологические идеи, на которых была построена теократия. Развитие церкви и церквей, развитие теологии и философии показывает, как изменялись основные религиозные идеи, как они слабели, в то время как основы морали, реальное чувство человека к человеку не могут быть опровергнуты никаким разумом, никаким скептицизмом. Смотри Юма! Из этого возникает удивительное явление, а именно – что в новой эпохе во всех землях работают и углубляют этику философы и логики, Юм и Конт, она делается основой миросозерцания, а следовательно, и политики.

Это вовсе не означает, что религия нежелательна, необоснованна, не нужна; это означает лишь, что современный человек хочет религию, не противоречащую разуму, свободную и индивидуальную. Религия могущественно спаивает людей, но эта связь должна быть не вынужденной, а свободной. Человек бросил якорь в вечность, но здесь, на земле, его вернее всего связывает с ближними врожденная любовь. Таково значение исторического процесса отделения от церкви в новую эпоху, особенно же отделения церкви от государства и всех тех разнообразных и бесконечных попыток формулировки религиозного процесса и организации.

Если я противопоставляю аристократию демократии, то это не значит, что я забываю, что демократия развивалась и развивается и что, следовательно, существуют различные и разнообразные степени демократичности и демократии: демократия более или менее республиканская (конституционная монархия – но тут же необходимо сравнить Англию с прежней Австрией!), нетеократическая, отделившаяся от церкви. Истинный элемент прежних отношений церкви и государства останется в демократии в высшей форме, истинная демократическая политика будет вестись sub specie aetemitatis духовный абсолютизм, равные формы цезаропапизма и светского абсолютизма, злоупотребляющие религией, будут преодолены высшей моралью, человечностью и высшей религией, свободно управляющей всей общественной жизнью – Христос, а не Кесарь! Я этим хочу сказать, что нашей задачей является осуществление религии и этики Христа, его чистой и неоскверненной человечности. В любви к Богу и к ближнему Иисус видел все заветы и пророчества, всю основу религии и нравственности. Все остальное второстепенно; духовный абсолютизм, разделяющий с государством светскую власть, был вреден. Это как раз и был дух Римской империи: Цезарь был не только за административную, но и за моральную и религиозную реформу, точно так же как и Август и его преемники, но религия, надиктованная политикой, государством, не может уже удовлетворить современного человека, истинного христианина. Поэтому – Христос, а не Кесарь!

Реформация была попыткой осуществления Христовой религии согласно Писанию. Реформация уничтожила касту священников и этим подломила религиозно-церковный, а следовательно, и политический аристократизм. Права человека-гражданина были узаконены под прямым влиянием реформации. Я указывал в своих прежних трудах, что реформация усилила демократию и парламентариез; управление церковью и внесение в нее светского элемента в протестантских государствах подготовляет верующих к государственному управлению, а приучая его к религиозной и моральной самостоятельности и независимости от священников, подготовляет к политической ответственности. Это касается более всего кальвинизма и уже менее протестантства. В католических и православных землях (Франция, Россия) демократия усиливалась главным образом отрицательным путем, т. е. отталкиванием от церкви и абсолютизма: такие земли бывают политически и религиозно более радикальны и революционны, чем протестантские. К этому приводит более глубокое противоречие церковного учения и морали с наукой и светской моралью новой эпохи.