Мировая революция. Воспоминания - [129]

Большое значение имеет тот факт, что Австрия сама признала точку зрения Вильсона, высказанную им 18 октября относительно права чехословаков на государственную независимость, и что это признание подписал, как австро-венгерский министр иностранных дел, венгерский политик Андраши. Так же, как манифест Карла, и это признание было попыткой удержать Чехию.

Немецкие круги обвиняли австрийское правительство в том, что оно выдало нашим делегатам паспорта в Женеву, зная, что там сойдутся делегаты заграничные и с родины. Это обвинение, однако, не соответствует тому положению, в котором Вена оказалась после ответа Вильсона; выдача паспортов, чем свидание в Женеве было облегчено, являлась не актом, что-либо предрешающим в государственно-правовом отношении, а лишь попыткой привлечь чешских представителей при помощи таких любезностей на свою сторону.

Бывший австрйиский министр Редлих указывает на то, что немецкие партии, основав формально 21 октября австрийское государство, опередили все остальные народы в деле разложения Австрии; он признает, что манифест 16 октября мог быть правовой основой для выступления этих народов. В противовес этому необходимо отметить, что политические цели Вены и Праги были различны.

На первом заседании Национального собрания 14 ноября наши связи с Австрией были окончательно порваны. Д-р Крамарж провозгласил низложение императора Карла и возникновение нашей республики; депутаты даже не голосовали провозглашение и не выработали закон, как это видно из официального собрания узаконений: возгласы были так единодушны и всеобщи, что голосование показалось излишним.

В связи с этим уместно будет отметить, как было дело с просьбой императора Карла о разрешении ему поселиться в Брандисе-на-Лабе (4 ноября). Национальный комитет хотел удовлетворить просьбу императора под условием, что он отречется от престола и от всех притязаний на чешские земли. Краткое сообщение об этом, также занесенное в упомянутый годовой отчет, поразило меня; было бы тактической неловкостью дать экс-императору возможность уклониться от выполнения требований, поставленных ему условно. Однако это сообщение должно быть дополнено: император не обратился к Национальному комитету с формальным прошением, но через третьи лица и тем же путем ему был дан неофициальный ответ.

Венгрия тоже чувствовала потребность официально сблизиться со Словаками: тогдашний депутат Ходжа был приглашен венгерским правительством для переговоров в Будапешт.

Особая проблема заключается в сепаратистических попытках наших немцев; я уже упоминал о факте, что они организовались в четырех разных местах как немецкие чехи: в Судетии, южнонемецкой Моравии и Шумавской жупе. Подобные попытки были после переворота и в Праге; что касается политического и административного значения подобных попыток, то их нельзя и сравнивать с нашим переворотом. В этом несовершенстве немецкой организации я вижу доказательство, что эти части исторических земель были органически связаны с нами.

Часть территории мы оккупировали нашим войском; при этом между нашим войском и немецкими гражданами были заключены различные договоры; привожу для примера два. В Либерце, резиденции правительства Deutschbôhmen по обоюдному соглашению был образован 16 декабря 1918 г. магистрат и установлена чешско-немецкая административная комиссия в соотношении 4:7. С Хебской областью, как утверждают с немецкой стороны, был заключен договор, из которого область выводит заключение, что им были подтверждены ее особые государственные права[10]. Необходимо будет исследовать точно с правовой стороны оккупацию наших немецких территорий.

Государственно-правовая формулировка присоединения Словакии давно занимает наших теоретиков и политиков.

Напоминаю здесь об уже упомянутом уполномочии на занятие Словакии, данное Антантой 4 декабря 1918 г.; первое определение южных границ Словакии было, после предварительных совещаний с военными авторитетами (Фош, Вейган), 13 февраля 1919 г. достигнуто соглашение между д-ром Бенешем, министром Гишоном и Вертело; тогда Карой стремился обеспечить целостность Венгрии.

Границы с Польшей были также установлены Антантой. Упоминаю также о присоединении незначительных австрийской и прусской территории к нашему государству.

При установлении границ принципиально считается, что признание независимости народа и его государства гораздо важнее, чем точное определение его территории; это мы видим не только на нашем примере, но и на польском, югославянском и др.: всюду границы устанавливаются особыми комиссиями и, конечно, только на местах.

Вопросы о национальных меньшинствах, конституционном и административном разграничении прав государства и национальности (государство национальное – государство национальностей – право на самоопределение) входят также в эту главу.

Наконец, перед нами стоит государственно-правовая проблема Подкарпатской Руси и создания этой автономной территории, присоединенной к нам мирной конференцией на основания желания, высказанного представителями народа в Америке, а также и на родине. Особую задачу составляло и здесь с самого начала установление границ.