Мир сновидений - [13]

Шрифт
Интервал

веревку,
через горницу шагает,
тяжело ступает в сени,
будто притолока давит.
Обернулся он у двери:
«Тяжкий грех, жена, прости мне —
для тебя я это сделал».
«Пусть тебе простит Создатель».
Ряйкке дверь избы захлопнул.
Постоял в сенях недолго,
из сеней во двор он вышел,
через двор прошел к воротам,
из ворот свернул к колодцу,
от колодца — прямо к лесу;
темна ночь глаза затмила,
на душе немое горе.
На опушке оглянулся —
дом родной увидел Ряйкке,
звуки летние услышал,
голубой дымок над баней,
звон коровьих колокольцев,
заскрипел колодца ворот,
дверь избы приотворилась,
да прошла в амбар хозяйка…
Сердце в нем перевернулось
от прекрасного виденья
жизни трудной и блаженной
на земле — краюшке черствой.
Ждал минутку, две смотрел он
и в утробе леса сгинул.

RÄIKKÖ RÄÄHKA

Tuo turilas, Räikkö räähkä,
neuvoi tien viholliselle
kahden kallion lomasta,
syksy-yönä hiljaisena;
teki sen henkensä hädässä.
Polttivat kylän poroksi,
surmasivat suuren kansan.
Yks on pirtti polttamatta,
se on pirtti Räikön räähkän.
Tuli toisen päivän ilta. —
Palasi paennehetkin
yksi sieltä, toinen täältä,
kurkistellen, kuuristellen,
puita, pensaita pälyen
ruumiille veristetyille,
raunoille rakkahille.
Räihkö pirttinsä ovella
katselevi, kuuntelevi.
«Mitä etsit vanha vaimo?»
«Etsin kullaista kotia,
löysin suitsevat kypenet.»
Räikkö pirttinsä ovella
kalpeana, kelmeänä.
«Mitä katsot kuoma kulta?»
«Katselen veristä veistä,
liekö veikon, liekö langon.»
Räikön poika portahalla
itkeä vetistelevi.
«Mitä itket poika parka?»
«Itken orhia iloista,
löysin tiu’un tien ohesta.»
Piili Räikkö pirttihinsä,
telkes ukset, sulki salvat,
istui pankkonsa perälle:
«Mitä tyttöni murehit?»
«Miestä kaunoista murehin,
syytä syntymättömäni.»
Kuului jo salainen kuiske,
sisiliskona sihisi,
viikon vierren kyynä kulki,
kuun mennen karhuna mörisi:
«Yks oli pirtti polttamatta,
miksi pirtti Räikön räähkän?»
Räikön vaimo valkeuinen
se sanan sanovi julki:
«Näytti tien viholliselle,
neuvoi Räikkö piilopirtit.»
Räikkö röyhkeä ärähti:
«Sen varsin valehteletkin!
Vai onko näkijä ollut?»
Vaimo valkea todisti:
«On ollut näkijät vankat,
tähdet katsoi, kuuhut kuuli.»
Ei evännyt enempi Räikkö,
hartiat alas jysähti,
tunsi ilmi tullehensa;
otti köyden orren päältä,
poikki permannon käveli,
astui raskaasti tuvasta
siltapalkin painuessa.
Kääntyi hän ovessa kerran:
«Vaimo, anna anteheksi,
kun sen tein, sinua muistin.»
«Luoja armön antakohon.»
Painoi kiinni pirtin uksen. —
Seisahti etehisessä,
siitä siirsihe pihalle,
pihalta veräjän suulle,
veräjältä kaivotielle,
kaivotieltä korpitielle;
silmässänsä yö ikuinen,
mielessänsä murhe mykkä.
Kääntyi mies rajassa metsän. —
Näki han kullaisen kotinsa,
kuuli han kesäiset äänet,
savun saunasta sinisen,
kaijankellojen kilinän,
kaivonvintin vingahduksen,
tuvan uksen aukeavan,
emon aittahan menevän.
Sydän kiertyi synkän miehen,
elo kaunis kangastihe,
askar autuas inehmon
maan kovalla kannikalla;
selsoi hetken, katsoi kaksi,
metsän korpehen katosi.

ДЕВЧОНКА ТЮРЯ

Тюря, нищая девчонка,
в доме пастора подпасок,
летом к мессе приходила,
а служанки издевались:
«Вон шагает Замарашка,
платья праздничного нету!»
Воротилась Тюря с плачем,
ночи шила-вышивала,
смётывала на омёте,
со стежком, с уколом каждым
в сердце таяли уколы;
сшила платьице на славу
и пошла в Господню церковь.
А народ вокруг смеялся:
«Что за Золушка явилась
без жемчужных бус-сережек?»
Воротилась Тюря с плачем,
лето жемчуг собирала
возле брода-переправы,
с каждой бусиной красивой
высыхало по слезинке;
нанизала ожерелье
и пошла в Господню церковь.
Парни, стоя вдоль дороги,
по цветку в ладони держат,
каждый для своей зазнобы:
та, что цветик молча примет, —
с ней приятно прогуляться,
та, что мимоходом глянет, —
хороша для хоровода,
та, что спрячет возле сердца, —
сердце парню обещает.
Только нищая девчонка,
Тюря, шла в Господню церковь
без цветочка.
Вот бедняжка,
на лужайке сидя, плачет.
Шел Создатель по тропинке —
что крестьянский парень с виду:
«Ты о чем, девица, плачешь?»
«Как не плакать, горемычной,
коль я нищая девчонка,
в доме пастора подпаском».
«Что же ты не на гулянье»?
«Как пойду я на гулянье,
коль дружка у меня нету!»
Протянул Господь цветочек:
«У тебя дружок великий!»
Вся деревня в хороводе
на пригорке возле речки
красной зорькою закатной;
там была девчонка Тюря
со своим дружком великим.
В радости домой примчалась,
цветик спрятала в шкатулку,
а шкатулку — в изголовье,
утром встала, заглянула —
лепестки-то золотые!
Поняла, что был за парень
тот, с которым танцевала
на пригорке возле речки.
Больше с той поры не плачет.

TYYRIN TYTTI

Tuo oh tyhjä Tyyrin tytti,
vähä paimen pappilassa,
meni messuhun kesällä,
pisti piiat pilkkojansa:
«Tuossa Tyhjätär tulevi
vailla kirkkovaattehia.»
Tuli itkien kotihin. —
Yksin yöhyet kutovi,
ometassa ompelevi,
joka neulan pistamältä
suli pistos sydänalasta;
sai hamonen valmihiksi,
meni Herran huonehesen.
Kyseli kyläinen kansa:
«Kuka Tuhkimo tulevi
vailla Herran helmilöitä?»
Tuli itkien kotihin. —
Kesän helmiä keräsi
karjan kaalamo-sijoilta,
joka helmelta hyvältä
kuivui kyynel poskipäaltä;
päärlyt rihmahan pujotti,
meni Herran huonehesen.
Seisoi sulhot tien ohessa
kullakin kädessä kukka,
kukin kultansa varalta;
minkä otti neiti nuori,
se oli kiltti kirkkotielle,
mita katseli kädessä,

Рекомендуем почитать
Романтик

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Королевское высочество

Автобиографический роман, который критики единодушно сравнивают с "Серебряным голубем" Андрея Белого. Роман-хроника? Роман-сказка? Роман — предвестие магического реализма? Все просто: растет мальчик, и вполне повседневные события жизни облекаются его богатым воображением в сказочную форму. Обычные истории становятся странными, детские приключения приобретают истинно легендарный размах — и вкус юмора снова и снова довлеет над сказочным антуражем увлекательного романа.


Угловое окно

Крупнейший представитель немецкого романтизма XVIII - начала XIX века, Э.Т.А. Гофман внес значительный вклад в искусство. Композитор, дирижер, писатель, он прославился как автор произведений, в которых нашли яркое воплощение созданные им романтические образы, оказавшие влияние на творчество композиторов-романтиков, в частности Р. Шумана. Как известно, писатель страдал от тяжелого недуга, паралича обеих ног. Новелла "Угловое окно" глубоко автобиографична — в ней рассказывается о молодом человеке, также лишившемся возможности передвигаться и вынужденного наблюдать жизнь через это самое угловое окно...


Услуга художника

Рассказы Нарайана поражают широтой охвата, легкостью, с которой писатель переходит от одной интонации к другой. Самые различные чувства — смех и мягкая ирония, сдержанный гнев и грусть о незадавшихся судьбах своих героев — звучат в авторском голосе, придавая ему глубоко индивидуальный характер.


Ботус Окцитанус, или Восьмиглазый скорпион

«Ботус Окцитанус, или восьмиглазый скорпион» [«Bothus Occitanus eller den otteǿjede skorpion» (1953)] — это остросатирический роман о социальной несправедливости, лицемерии общественной морали, бюрократизме и коррумпированности государственной машины. И о среднестатистическом гражданине, который не умеет и не желает ни замечать все эти противоречия, ни критически мыслить, ни протестовать — до тех самых пор, пока ему самому не придется непосредственно столкнуться с произволом властей.


Столик у оркестра

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.