Мир меняющие. Один лишь миг. Книга 2 - [33]

ухаживальщиков в уныние. Но рано или поздно все заканчивается, окончилась и эта процедура, во

время которой он смеялся до слез от щекочущих прикосновений. Потом пришли массажисты,

мойщики и много еще других, они занялись телом Вальда, позволив тому тщательно обдумать

дальнейшие действия. Тихие шепотки ухаживальщиков натолкнули молодого человека на мысль,

что бухан до дрожи в коленях боится императора. Впрочем, как понял Вальд, Олафа Всемогущего

боятся все без исключения крамсоны. Боятся и любят, и все поголовно желают забраться в его

постель, чтобы урвать свою частицу бессмертия, которой, по слухам, божество может наделить

любого. И в голове у Вальда сложился план, как можно избежать сегодняшней ночи с буханом,

одна лишь мысль о которой вызывала чувство гадливости и отвращения. Потому как Вальд точно

знал, что он не спинолюб — любовных приключений с противоположным полом у него было

немного, но это лишь укрепляло юношу в мыслях об одной-единственной, которую он, как истый

астроном, будет любить долго и счастливо до самых небесных полей.

Бухан Краусс вернулся из Красных башен после обеденной трапезы. Вальду принесли еду в

комнату на вершине башни — ту самую, которую освободила Стела. Сюда, по-видимому, заселяли

особых пленников. Вход охраняли двое хирдманнов — новоявленному любимцу не доверяли. Один

из хирдманнов как-то странно поглядывал на Вальда, но астроном списал это на то, что охранник,

вероятно, ранее был любимцем хозяина и теперь подозрительно относится к новой игрушке.

Бухану же пришлось откушать с Всемогущим, осторожно пробуя каждое блюдо — божество

иногда развлекалось тем, что подсыпало в кушанья сильнодействующие яды. Для императора

любая отрава была не опасна, в отличии от его гостей, которым приходилось несладко.

56

56

От совместного приема пищи с Всевышним отказаться не было возможности, но и выжить после

этого сложновато. Краусс вернулся взвинченный, лишь мысли о сегодняшнем приобретении и

предстоящей ночи поддерживали его во время визита в Красные башни. Даже полученный скип

вознаграждения не радовал. Итак, долгий утомительный визит закончился, и бухан вернулся в свой

замок. Велел приготовить ванну. Со стоном облегчения забрался в теплую воду в купальне, откинул

голову, наслаждаясь ароматной пеной, и вдруг напрягся, вспомнив, что яды бывают и медленного

действия. Но потом, постаравшись выкинуть эту мысль из головы, приказал позвать Вальда, решив

не дожидаться ночи, и познакомиться со своим новым любимцем прямо сейчас.

Астронома сопровождали оба хирдманна, ему подумалось: «Однако и важная я персона,

если меня эти два жлоба ведут, или боятся, что сбегу». Вальд переступил порог купальни, в

воздухе которой слоился ароматный пар, полускрывая окружающее неясной дымкой. Юноша еще

не видел себя в зеркале полностью, после проведенных процедур. Бухан, не в силах больше

сдерживаться, дрожащим от страсти голосом приказал раздеваться. Вальду подумал: «Ну вот,

началось», но одежду послушно стянул. Переступил через лежащие на полу тряпки и застыл,

словно приглашая полюбоваться собой. А полюбоваться было чем: широкие плечи, красивые, в

меру мускулистые руки, крепкий пресс, узкие бедра, длинные поджарые ноги — хорош, ох, до чего

же хорош. Торнвальд де Аастр, один из последних астрономов Зории, встретил свое двадцатое

Новолетье не в худшей форме. А для того, чтобы бухан поддался на его игру, нужно было еще

больше увлечь этого завзятого спинолюба. Вальд выставил ногу вперед, заставив мышцы по всему

телу заиграть, и томно взглянул на своего хозяина. Потом, продолжая игру, опустил глаза и едва не

поперхнулся: в лужице воды, пролитой на каменную плитку, он, наконец, увидал отражение своего

лица. Да уж, ухаживальщики постарались, зная вкусы Краусса. То, что не теле не осталось ни

одной волосинки, это было совершенно не важно. Но вот что они сотворили с лицом — смех, да и

только. Они обвели глаза, и без того яркие, чем-то темным, заставляя зрачки светиться

собственным светом в неярком свете факелов в купальне. Начисто выбрили щеки, подвели брови и

слегка нарумянили щеки. Вкупе с мускулистым телом смотрелось это так забавно, что Вальд едва

не прыснул. Закусил нижнюю губу, пытаясь удержаться от смеха и одновременно придать лицу

томное выражение. Бухан задышал чаще. Вальд решил сбавить темп: «А то старикана удар в

горячей воде хватит, потом с кем тут разбираться...» Двинулся к скамье, стоявшей возле водоема, в

котором распростерся бухан. Благодаря Семерку, что милосердная пена скрывает худые телеса

Краусса. Сел на теплый гладкий камень, одну ногу поставил на край скамьи, обнял колено и вновь

взглянул на бухана, призвав всю свою выдержку, мечтал солгать так, чтобы бухан поверил — а уж

ложь никогда не была сильным оружием в арсенале любого астронома. .

- Ты знаешь, что ты самый красивый юноша из всех, что я видел? А уж поверь мне, видел я не