Мир меняющие. Один лишь миг. Книга 2 - [123]

- Почему у меня кровь бежит?

Теперь уже пришла очередь дракона удивляться:

- В смысле?

- Я не помню ничего, что было до того момента, когда я сел на камнях и увидел, что у меня разбита

голова.

- ЭЭЭ. Как бы тебе сказать… В общем, мы тут с тобой повздорили. Немного. Мне пришлось тебя

толкнуть. Извини, что так сильно, но ты был совершенно не в себе.

- Правда что ли? Ты не шутишь? Я мог кинуться на тебя? Как-то странно — я точно знаю, что мне

этого делать не следует. Хотя бы просто потому, что любой из твоих когтей больше моей ладони, и

этого достаточно, чтобы тупо не кидаться. Слушай, а ты не помнишь, мы тут давно? Именно тут, в

этом закоулке?

- Мы два раза поспали. Если принять это событие за разграничение, тогда два дня.

- А как у нас утро начинается?

- Вот так и начинается. Ты начинаешь нести откровеннейший бред, а потом мы ругаемся в пух и

прах.

- А ели-пили мы когда?

- О! Об этом и не вспоминай, здесь — еще ни разу, тут попросту нечем кормиться.

- А почему мы не уходим отсюда.

207

20

- Потому что не можем. Мы идем, идем вроде бы в правильном направлении — я же местный, ты

помнишь? А выйти не удается. Мы идем и идем, пока усталость не укладывает нас спать. Потом

просыпаемся и ты начинаешь снова искать ссоры.

- Давай-ка проведем эксперимент, - а подумалось: «Что я несу, откуда дракон может знать слово

такое и как я буду ему сейчас объяснять».

Медный удивил Вальда снова:

- И в чем он будет заключаться? И не раздумывай долго, ты забыл, что мы тут немножко учимся?

- А! Точно! Забыл, извини, я не хотел тебя обидеть.

- Да ладно, проехали. Дык и?

- Короче, мы же, типа уже поругались — ну как всегда, как ты говоришь. Дальше мы выдвигаемся

и идем, пока сил хватает. Потом спим, потом снова ругаемся. И ты, вроде же, помнишь хотя бы

прошлые два «дня» - будем их так называть. Сегодня мы все сделаем абсолютно также, как и

всегда. И если даже я забуду снова, что было сегодня — ты вспомнишь. А завтра, когда проснемся

— тебе надо будет сразу меня вырубить, чтобы мы не грызлись. Потом придумаем дальнейший

план. Сейчас что-то выдумывать нет смысла, слишком многое может измениться. Как тебе?

- Пойдет. Пошли?

- Пошли. Только это, вот что, ты, завтра меня когда будешь бить, постарайся как-то поосторожнее, а

то как бы мне истинным мертвым тут не стать. И тогда — точно все. Тебе придется самому искать

отсюда выход и друзей на Зории, мне-то местные обрадуются. Я не думаю, что Хрон выпустит

меня из хронилищ после смерти. И постарается, чтобы все было шито-крыто, потому как если

Семерка хотя бы кастырей узнает...

- Эт точно заметил — не выпустит. И молчать будет. Факт.

Вальд фыркнул, пытаясь скрыть смех: слишком забавно прозвучал этот «Факт» - из пасти щедро

утыканной острыми белоснежными клыками.

- Тебе смешно?

Вальд уже не смог сдержаться.

- Что ты ржешь? - дракон все еще выглядел хмурым.

Вальд смог лишь простонать: «Фааакт», и уселся на камни, обессилев от смеха. Дракон смог

протянуть недолго — слишком заразителен и заливист был этот смех, он очищал и кормил — не

хуже воды и пищи. Отсмеявшись и вытерев мокрые от слез глаза, друзья молча встали и, не

сговариваясь, пошли туда, где должен быть выход — по их мнению. Дракон шел рядом со своим

человеческим другом, прочерчивая линии на песке сложенными крыльями. Лететь не хотелось.

Хотелось просто идти бок о бок, мечтая лишь о том, чтобы в конце концов выход-таки нашелся.

Глава 31.

Странные вещи.

208

20

Здесь всегда пыль висит в воздухе. Здесь всегда тусклые сумерки бродят между

полуразрушенных каменных колонн. Здесь всегда все по-прежнему. И это «всегда» - родная сестра

вечности, в которой так явственно слышится плач обреченности. Обреченности тех, кто навеки

обречен быть здесь — как узники, так и их палачи. Спешенные драконы бродили среди руин,

пытаясь хоть на миг спрятаться от своих мучителей. За изможденными узниками неспешно

шествовала парочка, затянутая с ног до шеи в черную кожу — женщина и мальчик. Селена и Аль

— палачиха и ее юный ученик, истово несшие службу. Им спешить некуда, в их распоряжении —

вечность, преследуемым деваться некуда.

- Селена, а как лучше бить плеткой?

- Смотря каких целей ты хочешь достичь — причинить жгучую боль, убить — с муками или без,

содрать кожу быстро или медленно, тут много нюансов.

- Для спешенных же все равно — они восстанавливаются, давай на ком-нибудь попробуем все твои

методы работы с плетью. А еще, а еще я хочу освоить все ножи, что у нас есть. И яды, про яды ты

мне не рассказывала.

- Не все сразу. Аль, давай не спешить — у нас впереди очень много дел, и целая вечность в запасе, -

Селена широко улыбалась, и голос вроде бы веселый. Лишь в самой глубине глаз затаилась тоска

— очень глубоко. Тоска, о которой, возможно, позабыла и сама ее владелица. Тоска о том, что

могло быть… Когда она смотрела на белокурого мальчика с таким интересом выспрашивающего о

подробностях какой-либо пытки, его лицо как-то неуловимо менялось. Волосы темнели, глаза

приобретали жемчужно-серый цвет, зрачок становился огненным, и голос… Голос словно