Мир, где нас не ждали - [22]

«Да уж, — вздохнул он. — В нашем мире скрытую камеру можно спрятать даже в оправу очков, а здесь, аж футляр понадобился».

Но причиной тому была не отсталость технического прогресса этого мира. Напротив, технический прогресс этой реальности на много десятилетий опережал наш. Денис мог назвать десятки вещей, о которых обитателям родного мира стоило только мечтать. Взять хотя бы мотоциклы на воздушно — магнитной подушке, парящие над землей. Это ведь вам не глупые электросамокаты и гироскутеры, которые у Дениса вызывали лишь смех, одно дело, когда на таком устройстве катится ребенок и совсем другое, когда взрослый. Нет, Денис никогда бы не купил себе подобную вещицу, а вот мотобайк, парящий над дорогой, это действительно круто! Пусть он пока и не развивал запредельных скоростей, но и 100 км/ч вполне было достаточно для резвой езды по Ленинградским улицам. Но все это меркло по сравнению с тем, что советской цивилизации этой реальности удалось колонизировать Марс. А то, что телевизоры до сих пор ламповые, радиоприемники и плееры с кассетами еще в ходу, а камеры не умещаются в оправу очков, Денис мог объяснить просто: «Этот мир совсем другой, и в нем нет рабства товарно — денежных отношений». Поэтому госкомпании, производящие технику, не заставляют потребителей гнаться за постоянно обновляющимися и часто ломающимися гаджетами и глупыми девайсами, нет, они идут совершенно иным путем, они делают товар не ради прибыли, а для людей: хороший, качественный и безопасный!

За этими размышлениями Громов — младший не заметил, как голоса гостей вдруг стихли и свет в зале слегка приглушился.

— Ты где там опять витаешь? — зарычала ёжик. — На сцену взгляни!

Денис повернул голову и увидел Йосю. Розенберг в дорогом сером костюме и с бабочкой вместо галстука взобрался на помост, и гости зааплодировали. Лоснящееся личико Йоси растянулось в самодовольной ухмылке, а пухленькие ручки потянулись к микрофону.

— Таки здравствуйте, друзья мои. Всех лобызаю, всех рад видеть, пусть это удовольствие и обошлось мне в копеечку.

Гости захихикали.

— Но с друзьями, сопровождающими меня по дороге жизни, отмеренной мне Иеговой, даже удар по карману выглядит не столь печально. К тому же, многие из вас таки знают, что Йося уже не раз оказывался на грани полного разорения и краха, но я всегда подымался, словно сказочный феникс…

— Тоже мне феникс, — фыркнула Юля.

— Ага, — отозвался Денис. — Как по мне, он больше на индюшку похож.

Юля усмехнулась, и Денис тоже улыбнулся, приятно было осознавать, что он еще может заставить ее смеяться.

— …Ну а я еще вернусь к вам дорогие, я таки подчеркиваю это слово «дорогие» мои друзья, — тем временем речь Розенберга подходила к финалу. — А пока ешьте, пейте и развлекайтесь. Все оплачено.

Зал вновь захохотал и одарил юбиляра овациями. Сам же юбиляр с самодовольной улыбкой двинулся было со сцены, но не заметил, как туфлей зацепил провод микрофона, который тут же упал на пол, отчего из колонок донеслось громкое и противное скрежетание. Щ — шш — рых! Часть гостей даже зажали уши. А Йося лишь виновато развел руками и, пробурчав что — то под нос, двинулся к своему столику, где его ожидали две обворожительные советские фифы. Темненькая мамзель с прической словно после ядерного взрыва что — то сочувственно сказала своему папику — любовнику, а блондинка с непропорционально огромным и наверняка не настоящим бюстом чмокнула коротышку в лоб, отчего ее груди уперлись прямо в лицо Йосе, а на его лысине заблестела ярко алая помада.

— Вот же шалунишка, — покачал головой Денис и, вздохнув, улыбнулся.

— Завидуешь? — подпустила шпильку ёжик.

— Да не в жизнь! — обиженно фыркнул Громов — младший и тут же вспомнил о микрофоне КГБ скрытом на груди. — Все это капиталистический лоск, скрывающий истинную аморальную правду низменных потребностей, а мы советские граждане должны быть выше этого и…

Ёжик скорчила рожицу и, сложив пальцы наподобие рта, принялась то сжимать, то разжимать их, тихо приговаривая:

— Бла — бла — бла.

Денис запнулся на полуфразе и обиженно отвернулся. В этот момент оркестр на сцене заиграл до боли знакомую мелодию, а затем уже солист подхватил текст:

В семь — сорок он подъедет,

В семь — сорок он подъедет —

Наш старый наш славный

Наш аицын паровоз.

Ведет с собой вагоны,

Ведет с собой вагоны…

— Утесов, — припомнил первого исполнителя этой песни Денис, и рука сама собой потянулась к бутылке с водкой.

— Здравствуйте. — К столику подошел официант: мужчина лет пятидесяти в белой рубашке и в черном жилете. Для советского мира это было не удивительно, любая профессия в этой реальности считалась достойной и престижной. Перед собой официант катил тележку с приятно пахнущими и исходящими теплом блюдами.

— Позвольте предложить вам на первое уху по — коммунистически из трех сортов рыбы.

— Это можно, — облизнулся Денис, улавливая чудесный аромат супчика.

Официант поставил перед Денисом и Юлей тарелки: в золотистом бульоне плавали кусочки рыбы, посыпанные укропом. К своему удивлению Денис даже разглядел голову стерляди. «Ничего себе уха по — коммунистически?!» — удивился он.