Минос - [116]

Вернувшись в Лос-Анджелес, я не стала звонить матери, так как было уже слишком поздно. Пирс сказал, что отправит меня за государственный счет обратно в Нэшвилл еще до рассвета.

— Мы вполне справимся здесь с этим делом, — заметил он. — Я только что получил сообщение из Медицинского центра Калифорнийского университета. Грин напичкал своих пленников наркотическими средствами, они сейчас очень слабы, долго недоедали, а их организм частично обезвожен. У некоторых многочисленные порезы, раны и кровоподтеки, которые они получили во время похищения и длительного содержания в помещении склада. Но медики уверяют, что их жизни сейчас ничто не угрожает. С ними все будет нормально. Со всеми.

Я ничего не ответила, только покачала головой.

— Вы очень хорошо поработали, детектив Чакон.

Я снова покачала головой:

— Вероятно, ваш помощник агент Бэйн придерживается другого мнения.

— Еще бы. А на будущее, пожалуйста, запомните, что ни в коем случае нельзя направлять оружие на моих людей.

Я пообещала, что не буду этого делать.

— Я еще позвоню вам, — сказал он на прощание.

Мы пожали друг другу руки и расстались. А в такси, которое мчалось по направлению к аэропорту Лос-Анджелеса, я долго думала, что он имел в виду, сказав на прощание эти слова.

— Вот черт, — пробормотала я где-то над Мексикой. Надо было попросить Пирса, чтобы он отправил меня за государственный счет не в Нэшвилл, где меня сейчас никто не ждет, а в Атланту. Ведь вся моя семья сейчас находится там. Я могла бы взять в аэропорту машину напрокат и нагрянуть к моей тете, разбудить всех, а потом обнять сына до боли в суставах. Я бы продемонстрировала матери, что цела и невредима. А еще я сказала бы, что наконец-то покончила с тем мерзавцем, который погубил ее дочь. И мы вместе поплакали бы от счастья.

А теперь мне придется звонить ей из Нэшвилла, а потом мчаться на машине в Атланту, подкрепившись чашкой крепкого кофе.

Несмотря на столь ранний рейс, в самолете было полно пассажиров. Впрочем, может быть, именно поэтому он и был переполнен. В это время суток стоимость билета намного меньше. Почти все пассажиры спали, а когда я направилась в туалет, то увидела, что некоторые накрылись с головой одеялами, как будто пытались полностью отключиться от внешнего мира. Причем в салоне первого класса им это, кажется, удалось. Один парень укрылся сразу двумя одеялами и устроился на нескольких сиденьях.

На то он и первый класс.

А у меня был не первый класс, но зато имелось немного долларов. Старшая стюардесса принесла мне пару бутылок виски и доброжелательно улыбнулась.

— Это бесплатно, дорогая, — сказала она.

Когда мы приземлились в Нэшвилле, еще стояла ночь. Солнце появится на горизонте только через час или около того.

Пирс был прав. После Лос-Анджелеса Нэшвилл действительно показался маленьким и захудалым городишком. С другой стороны, после Лос-Анджелеса любой город может показаться таким.

Вокруг было тихо, и я вдруг почувствовала себя ужасно одинокой. Пересплю одну ночь и наконец-то увижу свою семью. Усталость усугубила мое одиночество. Но завтра все будет по-другому. Завтра ФБР объявит на всю страну, что агенты ФБР поймали чрезвычайно жестокого и опасного серийного убийцу по кличке Висперер, более известного в последнее время как Минос. Агент Чип Пирс непременно созовет по этому поводу пресс-конференцию в Лос-Анджелесе. Вспомнит ли он про меня? Возможно. Имеет ли это для меня хоть какое-то значение? Вряд ли. Только не для меня. И не сейчас.

Я уже испытала массу неприятных ощущений после своего последнего дела, когда журналисты осаждали мой дом и не давали прохода даже на автомобильной стоянке возле полицейского управления. В отличие от моей старшей сестры я не была приучена к публичной жизни. Вот Каталина развернулась бы на всю катушку. Она ни за что не упустила бы возможность прославиться на весь мир и добиться того, чтобы все вокруг громогласно восторгались ею.

Мы все обожали ее.

Интересно, Пирс признает публично, что Минос планировал продолжать свои убийства чуть ли не до конца жизни? В его распоряжении было еще несколько крупных созвездий. Он все тщательно продумал, имел для этого необходимые средства, деньги, время и прекрасное здоровье. Он мог бы пройти все круги Дантова ада, не пропустив ни единого упоминающегося там греха. Его жестокие эксперименты могли продолжаться еще очень долго, но сейчас этому положен конец.

В этой мысли было какое-то спасительное успокоение. Но только какое-то.

В это прекрасное субботнее утро машин на дороге было очень мало. Какое-то время Нэшвилл будет еще спать.

Я открыла входную дверь дома и сказала, ни к кому не обращаясь: «Holla, уа estoy».[74] Потом небрежно бросила ключи на небольшой столик в прихожей, где стоял ацтекский бог солнца. Мой чемодан на колесиках был уже готов, и я подтащила его к двери.

Осталось только проверить автоответчик, чтобы оставить дом со спокойной совестью. Я нажала кнопку, а сама пошла на кухню, чтобы выпить соку, молока или еще чего-нибудь. Первое сообщение было от дока Каллахена. Судя по всему, он позвонил сразу же после моего отъезда из Нэшвилла. Сухой компьютерный женский голос сообщил, что тогда был понедельник, вечер, пятнадцать минут пятого. «Привет, Роми, я просто хотел проверить, как у тебя дела. Позвони мне, когда вернешься. Маккейб сказал, что ты благополучно вышла из всех этих передряг. Рад за тебя. Обязательно возвращайся к нам. Пока».