Милые женушки - [32]

– Здесь нечего обсуждать! Тащи свою задницу на Манхэттен и найди этого слизняка Сато! Он расторг их помолвку, и он разбил сердце нашей дочери! – Когда она говорила о Хлое, из ее глаз брызнули слезы. – Сейчас же, Джек! – закричала она, а потом забралась в кар прежде, чем мужчины заметили, что ее руки начали дрожать, а темная тушь побежала по щекам, прежде чем они смогут заподозрить, что глава семьи, жена Джека, та самая Кэролайн Мичем, ненавидит свою проклятую жизнь.

Глава 17

– Видела бы ты это, – сказал Боб Лорен. – Никогда не видел Кэролайн Мичем такой… эмоциональной. – Он захихикал, усаживаясь на край их огромной кровати, где ночь за ночью Лорен спала на одной стороне, а он на другой, достаточно далеко, чтобы тепло от тела не могло передаться на матрас и подогреть беспочвенные чаяния.

– Не могу поверить, что Ли разорвал помолвку. Что же будет делать Кэролайн?

– Ну, для начала она намерена заставить Джека образумить этого парня.

– Лучше бы оставила все как есть – если этому не суждено случиться, никакие уговоры не помогут сделать из этой затеи счастливый брак.

Боб поднял свои седые брови.

– Осторожно, дорогая. А то я могу подумать, что ты говоришь о нас.

Лорен проигнорировала это высказывание.

– Я навещала Дори, пока ты был в клубе. Малыш очаровательный, но у нее гормональные проблемы.

На сей раз усмешка была больше похожа на храп. Он направился к своему шкафу.

– Девочка просто слишком бурно реагирует.

Лорен закусила губу и перешла к креслу у окна, единственному месту в этом гаргантюанском доме, где она могла спрятаться и предаться своим мыслям.

Боб вернулся, одетый в брюки из легкой фланелевой ткани, в которые с радостью влез. Они были ему коротки, но Лорен не стала об этом говорить. Временами она уставала быть его мамочкой, экономкой, да и женой тоже.

– У Одри никогда не было гормональных проблем, – заметил он. – Ни разу, хотя она родила семерых.

Он заправил рубашку в штаны, затем пристегнул подтяжки. Лорен подумала, каково было бы задушить его ими и не будет ли сложностей из-за того, что они тянутся.

– Одри было не сорок один, когда она рожала.

– Да, но ей было всего сорок три, когда ее сбил автобус. – Муж растянул одну подтяжку и резко отпустил ее на правое плечо, подчеркивая последнее слово, шпыняя Лорен за то, что она никого не родила, и за то, что имеет наглость жить, а Одри уже нет на свете.

Лорен ни за что не стала бы делиться своими опасениями насчет Дори. Она ни за что не стала бы говорить ему, что Джеффри смог увидеть своего сына, только пробравшись тайком в детскую, что Дори наотрез отказывалась пускать его в свою палату, что Лорен провела пол-утра, пытаясь убедить его, что лекарства от боли иногда творят странные вещи и что Дори скоро придет в норму. «Так что, – повторяла она снова и снова, – у тебя очень милый малыш!»

Нет, она не поделится с ним такими вещами, потому что Боб не поймет. Он был другого поколения, с планеты пожилых.

– Я позвоню Кэролайн, – сказала она. – Уверена, она захочет поговорить о том, что произошло с Хлоей.

Боб кивнул, потому что мужчинам нравится, когда их женщины сплачиваются. А ее «недомогание» в клубе скоро забудется и простится: это же Кэролайн Мичем, в конце концов, а Кэролайн Мичем заботится о фондах, которые она основала, и обществе, которое контролирует, и потому что, как подозревала Лорен, большинство мужчин более чем боялись ее.

Если Бриджет не увидится с Люком сейчас, то следующего шанса у нее может не быть до августа. К августу она уже может умереть.

Есть вещи и похуже, подумала она, чем сидеть дома и ждать телефонного звонка, потому что Эйми дала Люку номер домашнего телефона, а не номер ее мобильного.

Вещи похуже – например химиотерапия, которую она начнет завтра. Бриджет решила, что раз уж она все равно не поехала во Францию, то надо покончить с ней. Откуда она знала, что лечение назначат так скоро? Вот что она получила, обратившись в больницу Нью-Фоллса, а не в Нью-Йорке, потому что подумала, что теперь все и так все узнают, так что можно сэкономить деньги на билет на поезд и время.

Итак, Бриджет начнет завтра, а пока она ждала звонка от Люка. Она будет занята, перешивая пуговицы на своем льняном блейзере цвета лаванды, и ловкое движение пальцев будет ей напоминанием о том, что когда-то, прежде чем стать снобом, она была самостоятельным человеком.

Ей не пришлось бы перешивать пуговицы на груди, если бы ее грудь не стала больше задницы, когда она набирала вес, а это происходило всякий раз, как вторгалась реальность и она пыталась отгородиться от нее шоколадом. Может быть, после химиотерапии грудь уменьшится. Может, у доктора Грегга теперь, когда Кэролайн удовлетворена на какое-то время, найдется свободная минутка.

Часы пробили три.

Дважды зазвонил телефон.

Телефон.

Телефон!

Иголка упала; Бриджет почувствовала, как у нее подскочило давление. Она схватила трубку, сначала неправильно, потом как надо и нажала кнопку для разговора.

– Алло? Алло? – О Боже, зачем она сказала это дважды?

– Бриджет? Это ты? Это Лорен.

Бриджет не виделась с подругой с похорон Винсента, не говорила с ней с тех пор, как Дана рассказала ей о его гигантском члене.