Милость Господа Бога - [32]

. Он путается в счете. Например, Он сказал, что в живых остался только Коун, а потом оказалось, что есть еще кое-кто. И это была пока единственная коуновская карта.

Поэтому если он хотел еще некоторое время дышать и ходить по далекому от совершенства, но полному чудес острову, он обязан был найти, изобрести надежный способ заслужить Его благосклонность, не снимая с Него при этом ответственности за учиненный недавний Потоп.

«Я надеюсь, Он высоко оценил наш седер и все хорошее, что говорилось тогда по Его поводу», — с надеждой подумал Коун.

* * *

Богу должно прийтись по вкусу, если жизнь обитателей острова будет организована в духе Его Законов. Коун станет их главным советчиком и покровителем и поможет им овладеть правилами социального поведения. Можно начать с одной маленькой семьи, расширив ее затем до масштабов общины. Объяснить им, что хотя родители их были обезьянами, но сами они, овладев языком, перешли в новое качество. Теперь — нужно им втолковать — их задача — общаться, говорить на равных, трудиться, строить и эволюционировать в общественных, альтруистических существ.

Совсем неплохо, если, конечно, получится. Во всяком случае, стоит попытаться. Мало ли чему еще суждено случиться на этом острове, но, возможно, будущее превзойдет все ожидания. Возможно, сложится некое функционирующее социальное целое, под влиянием цивилизаторского воздействия которого возникнет поведенческий стандарт высшего порядка в среде живых существ более низкого уровня развития, чем человек, хотя за неимением людей их уже и теперь впору считать существами самого высокого уровня развития.

Если их маленькое сообщество будет развиваться и выдержит проверку временем, они впоследствии произведут в своей среде нового обезьяньего Праотца Авраама, который заключит с Богом новый Договор, поскольку это Ему нужно и так Он чувствует себя уютнее, хотя впоследствии несоблюдение статей Договора и причиняет Ему немало беспокойств. Едва ли окажется возможным добиться, чтобы вторая Высокая Договаривающаяся Сторона ежедневно и в точности выполняла все статьи Договора.

Однако уж лучше попытаться цивилизовать тех, кто нуждается в цивилизации, чем предоставить злу делать свое черное дело. Богу эта идея должна прийтись по вкусу, а Коун, чтобы заслужить высшую похвалу, сделает все от него зависящее.

А для этого, поскольку средство языковой коммуникации уже существует, Коун первым делом примется за просвещение своих подопечных. Впоследствии можно будет внушить им чувство бережного отношения к миру, в котором они живут, не повторяя ошибок человечества, потерпевшего трагическую неудачу на пути к истинному братству, в результате чего они утратили и дорогой их сердцу мир и самую жизнь.

* * *

Приняв это решение, Коун учредил Школьное Дерево. Для этой цели он футах в шестидесяти от своей пещеры выбрал пышный, ветвистый эвкалипт. От листвы эвкалипта, особенно после дождя, исходил такой изумительный аромат, что, он надеялся, ученики не заснут на уроках.

Шимпанзе аккуратно приходили на занятия, в том числе Буз. Правда, Буз уже значительно превзошел их в науках, но ему интересно было наблюдать за тем, как проходило обучение других. Двухчасовые занятия проводились ежедневно, кроме, разумеется, Седьмого дня. В субботу Коун предпочитал не работать. Похоже на то, что Бог очень настаивал на соблюдении этого правила, а в Книге Исхода даже сказано, что нарушение святости Субботы может стоить жизни.

Утром Коун звуками медного горна созывал обезьян на урок.

Обезьяны — некоторые неохотно — являлись, в одиночку и парами рассаживались на ветках, сладко потягивались, жевали листья, сплевывая на траву, щелкали орехи и искали друг у друга, между тем как Коун читал им лекцию. Если было неинтересно, они трясли ветки или швыряли в него орехи, но стоило ему поднять руку в знак того, что дальше будет интереснее, они тотчас же замолкали и принимались слушать.

В тени эвкалипта он соорудил нечто похожее на кафедру с табуретом.

Темы лекций были разнообразны. К иным он тщательно готовился, другие читал экспромтом, а иногда цитировал длинные отрывки из книг. Часто он рассказывал всевозможные истории, одни — по памяти, другие — придуманные им самим.

Он понимал, что он не Мартин Бубер, а обезьяны не хасиды, но можно было надеяться на то, что со временем у них получится. Главное — время и терпение. Важно, безусловно, было то, как он будет их учить. В случае удачи ему обеспечена надежная обратная связь.

Почти все шимпанзе учились с удовольствием, хотя случались и прогулы. Например, у Эсава. Иногда близнецы после особенно трудного урока уходили, как оглушенные, и на следующий день не являлись вовсе. Мельхиор слушал спокойно и терпеливо, а Мария Магдалина в некоторых, особенно приятных ей частях лекции застенчиво аплодировала.

Буз был прилежнее всех и, считая себя самым образованным из студентов, позволял себе время от времени не соглашаться с лектором. Иногда он даже поправлял Коуна, если считал, что тот неправильно употребляет то или иное слово. (Дело в том, что последнее время он много занимался изучением «Оксфордского словаря».) Коун смущался, тем более, что слушатели при этом аплодировали Бузу. Однако у него было достаточно чувства юмора, чтобы из-за таких пустячных инцидентов не прерывать лекцию.