Миг жизни - [9]
«А что? Вполне даже может быть, что старина Анатолий Петрович прав. Поднять надежность оборудования, станции в целом — и добро пожаловать! Атомщик Гриднев с восьмиклассным образованием — в управленцы, за пульт атомного гиганта! А что! Вполне! Восемь классов и четко отработанные навыки. Ничего страшного! Еще как будут работать! Зато сколько гордости, каков запас до «кризиса», потенциал доверия… А голове инженера впо-олне можно дело и посложнее поручить. Среднему образованию — динамику отлаженного процесса, высшему — динамику неизвестности!.. Вот тогда будет дело!..»
Он невольно вспомнил аккуратность и дотошность Гриднева в деле, удивляющую порой оперативность при отличном качестве исполнения и… этот живой, пытливый блеск глаз…
«Молодчина, Анатолий Петрович! Так держать!..»
Он подошел к боксу сепараторов, откинул два барашка и с силой потянул на себя многотонную чугунную дверь, которая служила биологической защитой. Оглушило грохотом несущегося по трубопроводам пара. Здесь же находились главные дроссельные клапаны атомного реактора, на которых срабатывался перепад в тридцать атмосфер, что и создавало основной тон шума, напоминающего грохот реактивных двигателей.
«Ну и ревет!» — подумал Метелев, поморщившись, как делал всякий раз, когда посещал этот бокс.
Он врубил подряд три выключателя, но загорелась всего лишь одна двухсотваттная лампочка.
«Сгорели… — мелькнуло у него. — Немудрено в этом пекле…»
Метелев прошел метровый порог и ступил ка металлическую рифленую площадку, от которой круто вверх через сплетения трубопроводов и оборудования уходила сварная металлическая лестница. Все тело его сразу охватило сухим жаром. Одежды не чувствовалось, словно его сразу раздели догола и он попал в сухую парилку. Пытался вспомнить, сколько же показывало на лагометре (регистрирующий прибор) по сепараторному боксу. Кажется, восемьдесят градусов…
Сухой горячий воздух переносится легче, чем, например, такой же температуры пар. По телу начали скатываться струйки пота, дыхание стало затрудненным. На выдохе горячило губы и ноздри. Метелев прислушивался, пытаясь уловить, не накладывается ли на грохочущий водопад звуков посторонний шум, например, свища или какой-либо только начинающейся течи. Однако ничего нового на привычном шумовом фоне уловить не смог. Не сходя с места, внимательно осмотрел трубопроводы, находящиеся в поле зрения. Пахло сложным горячим запахом ржавчины, изоляции, эпоксидной краски, которой были выкрашены металлическая облицовка потолка, стены бокса, и какой-то еще менее горячей влажноватой духотой откуда-то глубоко снизу, из минусовых отметок бокса, где скапливалась радиоактивная вода в трапах и приямках. Лампочка горела где-то между трубопроводами, создавая красноватый световой фон, и темные на этом фоне трубы и объемистые корпуса сепараторов, похожие на огромные бочки, и ревущий, несущийся к турбине трехсотградусный пар — все это отдавало сверхъестественностью и жутковатинкой. Метелев поймал себя на том, что им владеет страстное желание скорее уйти отсюда. Он посмотрел на часы. Три часа тридцать минут ночи…
«Надо сказать Буркину, чтобы сменил лампы…» — подумал он.
Одна была где-то внизу, вторая на верхнем ярусе бокса у выхода в реакторный зал. Он подошел к краю площадки и приставил ПМР вплотную к корпусу сепаратора. Руке передалось легкое дрожание, сообщаемое оборудованию рабочей средой.
«Триста пятьдесят миллирентген в час при норме пятьдесят… Пора отмывать…» Он подумал, что находится здесь уже минут десять и зря хватает «палки». (Так эксплуатационники называют суточную дозу по гамма-облучению.)
И все же надо промерить активность по тракту. Он обязан знать, куда посылает людей.
Держа ПМР в левой руке, с трудом сохраняя равновесие и хватаясь правой рукой за горячую трубу-перило, переступая через две перекладины, взобрался на второй ярус.
«Ух! Горячо!» — отметил Метелев, подумав, что может хватить тепловой удар и тогда загремит вниз — и крышка.
Вспомнил, как когда-то, у дроссельных клапанов, после их заедания и внезапного открытия, они со слесарем Долговым сидели вон там, на ярус выше. Горяченько было! Много горячее, чем теперь… Долгов вдруг стал валиться на бок, и Метелев с трудом выволок его в реакторный зал…
«Неосмотрительно, старина…» — с беспокойством подумал он о себе и взобрался наконец на площадку сепараторов высокого давления. Вплотную приткнул ПМР — четыреста пятьдесят миллирентген в час.
«Та-ак!..» Тело горело. Выдыхаемый воздух уже не горячил, но обжигал губы. Он про себя отметил, что дальше двигаться рискованно, и с облегчением отдал сам себе команду: «Вниз!»
Вдруг большая холодная капля упала ему на щеку. Он глянул вверх. Там, в полутьме, едва поблескивая сконденсировавшейся влагой, виднелся змеевик регистра охлаждения воздуха в боксе.
«Водичка идет, раз потный… — подумал Метелев. — Но все равно что мертвому припарка. Надо налаживать активный воздухообмен. Только как?..»
Он еще не знал, как это сделать, потому что проектная схема не позволяла создавать в боксе разрежение более ста пятидесяти миллиметров водяного столба, которого было явно недостаточно.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Новая книга Григория Медведева, автора хорошо известной читателю «Чернобыльской хроники», включает цикл новых рассказов, повесть о трагически завершившемся эксперименте «Горячая камера» и очерк «После Чернобыля». В центре авторского внимания — наш современник, человек, как правило, поставленный в ситуацию экстремальную. Герои Медведева вынуждены делать выбор, который предопределяет самое главное — право на жизнь.
"После Чернобыля нет нужды разъяснять читателям, сколь остра и злободневна сегодня проблема: «Человек и АЭС», «АЭС и окружающая среда». Повесть «Энергоблок» об этом. В центре ее — начальник отдела радиационной безопасности В. И. Палин, всю жизнь отдавший атомной энергетике. Центральное событие повести — пуск атомной станции в тот момент, когда АЭС не готова к пуску; и расплата за торопливость — радиоактивное заражение водоемов, окружающего пространства и помещений самой станции.".
Выразительность образов, сочный, щедрый юмор — отличают роман о нефтяниках «Твердая порода». Автор знакомит читателя с многонациональной бригадой буровиков. У каждого свой характер, у каждого своя жизнь, но судьба у всех общая — рабочая. Татары и русские, украинцы и армяне, казахи все вместе они и составляют ту «твердую породу», из которой создается рабочий коллектив.
Книга Ирины Гуро посвящена Москве и москвичам. В центре романа — судьба кадрового военного Дробитько, который по болезни вынужден оставить армию, но вновь находит себя в непривычной гражданской жизни, работая в коллективе людей, создающих красоту родного города, украшая его садами и парками. Случай сталкивает Дробитько с Лавровским, человеком, прошедшим сложный жизненный путь. Долгие годы провел он в эмиграции, но под конец жизни обрел родину. Писательница рассказывает о тех непростых обстоятельствах, в которых сложились характеры ее героев.
Повести, вошедшие в новую книгу писателя, посвящены нашей современности. Одна из них остро рассматривает проблемы семьи. Другая рассказывает о профессиональной нечистоплотности врача, терпящего по этой причине нравственный крах. Повесть «Воин» — о том, как нелегко приходится человеку, которому до всего есть дело. Повесть «Порог» — о мужественном уходе из жизни человека, достойно ее прожившего.
Наташа и Алёша познакомились и подружились в пионерском лагере. Дружба бы продолжилась и после лагеря, но вот беда, они второпях забыли обменяться городскими адресами. Начинается новый учебный год, начинаются школьные заботы. Встретятся ли вновь Наташа с Алёшей, перерастёт их дружба во что-то большее?