Мифологичность познания - [28]

Любовь вечна. Доказывается это тем, что индивидуальные природные способности являются стержнем души человека, а она вечна. Ее вечность обусловлена ее тождеством с знанием, которое ничем не уничтожимо. Все преходящее, какие бы возвышенные слова ему ни посвящались, к настоящей любви не имеет никакого отношения.

Следующий атрибут истиной любви — это единство влюбленного с предметом любви. Он вытекает из всеединства Мироздания. Любовь, как писал Владимир Соловьев, есть образ вечного всеединства. Брак и близко не дает такого единения, творческое отношение к жизни — вполне.

Получив свободу от Природы, человек выпал из всеобщего единства. Интуитивно он чувствует это и всеми силами пытается вернуться к нему, растворяя себя в брачном единстве, семье, роде, народе, союзе народов и (или) в каких-то религиях и идеологиях, но тщетно. Все это разрушается, потому что человек по своей природе индивидуальность (штучное создание), а не быдло из стада, куда его стремятся загнать и загоняют религиозные и светские пастыри, быть может, счетоводы по призванию. Заманить человека в стадо нетрудно, но также легко он может переметнуться в другое стадо. Нерушимое же единство с миром, народом и с чем угодно человек может обрести только через любовь или, что то же самое, через раскрытие своей индивидуальности.

Блаженство — важный признак настоящей любви. На пике творческого подъема, любя, творец испытывает блаженство.

Нет человека, который не знаком с чувством удовольствия, многие даже бывают счастливыми и довольно часто, но блаженство доступно только в настоящей любви. Чем отличается счастье от блаженства? В счастье видят достигнутую цель, а в блаженстве видят Бога, мировой разум или абсолютную истину.

Красота. Только созерцая естественную красоту, человек способен испытать блаженство. Совершенная красота — это Бог, она разлита в его творении, как часть Бога, и мы соприкасаемся с божественной красотой, созерцая Бога (абсолютную истину) в предмете своей любви.

Еще один признак настоящей любви — нравственность. Безнравственному человеку любовь недоступна. Приведем кое-какие доказательства и этому.

Что такое свойства тел вселенной? Это качества, которые описываются какими-то формулами. Химических элементов — химическими формулами, физических тел — физическими. Физико-химические формулы, их отношения и взаимодействия более или менее легко переводятся на математический язык.

Вероятно, существует и формула нашей вселенной, которую в Библии называют одним словом Закон.

Среди безмозглых объектов вселенной Закон не нарушается ни при каких обстоятельствах. Солнце и Земля существуют по известным для нас и пока неизвестным законам, которые неукоснительно выполняются этими и всеми другими телами Мироздания. Они не могут что-либо изменить по своему желанию, поэтому нравственные законы им не нужны. Этика придумана для разумных существ, у которых есть свободный выбор. Нравственность должна сковать свободы, мешающие развитию человеческого общества.

Природные способности человека, впрочем, как и свойства безмозглых объектов, — это врожденные идеи, овеществлённые в бытии. В конце концов, способности — это тоже формула, которая должна подчиняться Закону, то есть естественным образом входить в формулу вселенной, быть ее активной частицей. Евангельское «Нести свой крест», на наш взгляд, означает реализацию своих природных способностей, а не безвольное подчинение жизненным обстоятельствам и поводырям. Реализация своих природных способностей ведет человека к высшей форме красоты через постижение (раскрытие) окружающей красоты. Но она не раскрывается, потому что человек вскоре после рождения игнорирует свою синтетическую природную формулу, конечно, не по своей вине, и довольствуется ее рассудочной частью, которая без любви нежизнеспособна. Ребенок вырастает рассудочным человеком, неспособным к настоящей любви. С этой неполноцельной формулой он тычется через объекты окружающего мира в синтетическую формулу вселенной, но безуспешно. Реакция контакта нулевая. Турникет к единству не разблокируется. Существование человеческого рода становится проблематичным и свободным от нравственной ответственности.

Потенциальных воров и убийц сдерживают правила и законы, принятые в государстве. Но запреты предназначаются для рабов, они унижают свободного по рождению человека, поэтому многие люди стремятся к власти, пусть над одним человеком (животным), чтобы безнаказанно обойти хотя бы некоторые из них. Однако власть не может дать человеку истинную свободу, она превращает его лишь в старшего раба, надзирателя, в лучшем случае — в надзирателя над надзирателями.

Нравственность эффективна, когда она исходит из нутра человека, насаждаемая же извне в перспективе всегда бесполезна.

Нравственность и Закон, тот о котором говорят религии, — синонимы, поэтому повышать нравственность в обществе результативнее, проще и человечнее через Закон, чем с помощью запретов, оригинальная частица которого впрессована в каждую индивидуальность через врожденные природные способности.

Из всего этого следует, что у нравственности появится позитивный смысл только в обществе, на конституционном уровне заботящемся о раскрытии индивидуальных природных способностей у всех своих детей. В этом случае нравственность в обществе будет безусловно расти, вместе с ней в нем впервые массово станет распространяться и настоящая любовь личностей.