Миф об американском "государстве всеобщего благоденствия" - [5]
а) регулирование конкуренции.
б) регулирование производства и цен[17]. Тэгвелл писал, что эта функция государства имела место и успешно развивалась.
Анализируя деятельность американского правительства в 20–х годах, Тэгвелл пришел к выводу, что оно может влиять на положение людей и во многих случаях содействовать повышению жизненного уровня народа; что государство может оказывать различные услуги гражданам более эффективно, чем частные предприниматели или корпорации[18]. «Мы, – писал он, – должны были бы признать преимущества этой новой тенденции и направить нашу энергию на помощь "правительству"[19]. Это был прогрессивный элемент в его взглядах.
Ряд американских идеологов утверждали, что уже на первом этапе общего кризиса капитализма они имели «новую» теорию. Более того, некоторые из них (например, С. Файн) писали, что в период «нового курса» и позднее, во время проведения Г. Трумэном «справедливого курса» («The Fair Deal»), теория «государства всеобщего благоденствия» была якобы применена на практике и воплощена в законодательстве[20]. В действительности теория «государства всеобщего благоденствия» в тот период только формировалась. Ее название «государство всеобщего благоденствия» стало употребляться в литературе лишь с 1949 г[21].
Итак, появление теории «государства всеобщего благоденствия» было вызвано следующими основными причинами. Во-первых, наступлением общего кризиса капитализма. Буржуазные экономисты стали искать «новые» теории в защиту капитализма. Во-вторых, ростом государственно-монополистических тенденций, вызвавших усиление регулирующей роли буржуазного государства. В США государство активнее стало вмешиваться в область экономики и в отношения между трудом и капиталом. Идейными истоками «новой» теории явились американская буржуазная экономическая мысль и учение Д. М. Кейнса о возможности и необходимости государственного регулирования экономики.
2. Усиление пропаганды теории „государства всеобщего благоденствия" в период второго этапа общего кризиса капитализма
После второй мировой войны кризис буржуазной экономической мысли продолжал углубляться с новой силой. Это было вызвано наступлением второго этапа общего кризиса капитализма. В мире произошли существенные, принципиальные изменения: появилась и стала успешно развиваться мировая социалистическая система, начался интенсивный распад колониальной системы капитализма, обострились внутренние и внешние противоречия внутри капиталистической системы.
Изменилось международное положение США. Превратившись в самую могучую и богатую страну капиталистического мира, Соединенные Штаты Америки выдвинулись на первый план и стали лидером и гегемоном этого мира.
Произошли важные изменения и во внутренней жизни США.
Благодаря обновлению основного капитала и развернувшейся милитаризации экономики недогрузка производственных мощностей в первые послевоенные годы была выражена в незначительных размерах. Но уже с 1953 г., когда некоторые временные факторы были исчерпаны, наметилась тенденция к усилению недогрузки предприятий, что влекло за собой рост хронической безработицы. Если в годы второй мировой войны среднегодовой уровень безработицы составлял примерно 1 млн. человек[22] (1–2% от всего самодеятельного населения), то после войны он поднялся до 2–3 млн. человек.
Таблица 1. Безработица в США[23] (в млн. человек)
Год | Число полностью безработных | Год | Число полностью безработных |
---|---|---|---|
1945 | 1,0 | 1951 | 1,8 |
1946 | 2.2 | 1952 | 1,6 |
1947 | 2,1 | 1953 | 1.6 |
1948 | ’ 2,0 | 1954 | 3,2 |
1949 | 3,3 | 1955 | 2,6 |
1950 | 3,1 |
Кроме того, в США ежегодно в среднем насчитывалось около 10 млн. частично безработных. Безработица стала национальным бедствием, ярким выражением классовых противоречий в стране и одной из важнейших причин их обострения. Даже буржуазная пресса вынуждена ставить вопрос о занятости в условиях капитализма.
Существенно ускорился в США процесс перерастания монополистического капитализма в государственно-монополистический. Объективной основой для усиления государственно-монополистических тенденций, роста могущества монополий явилось дальнейшее развитие процесса концентрации и централизации производства и капитала. Если в 1939 г. в обрабатывающей промышленности США предприятия с числом рабочих свыше 1000 человек составляли всего 0,4% всех предприятий и на них работало 21,4% всех рабочих, то к 1955 г. количество предприятий с числом рабочих более 1000 человек увеличилось более чем вдвое (с 810 до 2106), а число занятых в них рабочих – более чем в 3 раза (с 1 762 тыс. человек до 5 499 тыс.)[24].
В 1947 г. число корпораций с активами свыше 50 млн. долл. не превышало 1070, или 0,2% от общего числа корпораций, а в 1952 г. – уже 1562, или 0,3% от всех корпораций[25]. По данным американского журнала «Форчун»[26], особенно большую роль в экономике США играют 500 крупнейших промышленных корпораций. В 1957 г. их активы достигли 148 млрд. долл. Эти 500 корпораций, составляя 0,13% всех промышленных компаний, в 1957 г. контролировали 59% общих ресурсов промышленности США и получили 68% чистых прибылей[27]. В области кредита 50 крупнейших коммерческих банков в 1957 г. объединяли 38% всех активов и всей суммы вкладов во все коммерческие банки страны; 50 крупнейших обществ по страхованию жизни имели в том же году 89% общей суммы активов всех корпораций этого вида
Предлагаем вашему вниманию адаптированную на современный язык уникальную монографию российского историка Сергея Григорьевича Сватикова. Книга посвящена донскому казачеству и является интересным исследованием гражданской и социально-политической истории Дона. В работе было использовано издание 1924 года, выпущенное Донской Исторической комиссией. Сватиков изучил колоссальное количество монографий, общих трудов, статей и различных материалов, которые до него в отношении Дона не были проработаны. История казачества представляет громадный интерес как ценный опыт разрешения самим народом вековых задач построения жизни на началах свободы и равенства.
Монография доктора исторических наук Андрея Юрьевича Митрофанова рассматривает военно-политическую обстановку, сложившуюся вокруг византийской империи накануне захвата власти Алексеем Комнином в 1081 году, и исследует основные военные кампании этого императора, тактику и вооружение его армии. выводы относительно характера военно-политической стратегии Алексея Комнина автор делает, опираясь на известный памятник византийской исторической литературы – «Алексиаду» Анны Комниной, а также «Анналы» Иоанна Зонары, «Стратегикон» Катакалона Кекавмена, латинские и сельджукские исторические сочинения. В работе приводятся новые доказательства монгольского происхождения династии великих Сельджукидов и новые аргументы в пользу радикального изменения тактики варяжской гвардии в эпоху Алексея Комнина, рассматриваются процессы вестернизации византийской армии накануне Первого Крестового похода.
Виктор Пронин пишет о героях, которые решают острые нравственные проблемы. В конфликтных ситуациях им приходится делать выбор между добром и злом, отстаивать свои убеждения или изменять им — тогда человек неизбежно теряет многое.
«Любая история, в том числе история развития жизни на Земле, – это замысловатое переплетение причин и следствий. Убери что-то одно, и все остальное изменится до неузнаваемости» – с этих слов и знаменитого примера с бабочкой из рассказа Рэя Брэдбери палеоэнтомолог Александр Храмов начинает свой удивительный рассказ о шестиногих хозяевах планеты. Мы отмахиваемся от мух и комаров, сражаемся с тараканами, обходим стороной муравейники, что уж говорить о вшах! Только не будь вшей, человек остался бы волосатым, как шимпанзе.
Настоящая монография посвящена изучению системы исторического образования и исторической науки в рамках сибирского научно-образовательного комплекса второй половины 1920-х – первой половины 1950-х гг. Период сталинизма в истории нашей страны характеризуется определенной дихотомией. С одной стороны, это время диктатуры коммунистической партии во всех сферах жизни советского общества, политических репрессий и идеологических кампаний. С другой стороны, именно в эти годы были заложены базовые институциональные основы развития исторического образования, исторической науки, принципов взаимоотношения исторического сообщества с государством, которые определили это развитие на десятилетия вперед, в том числе сохранившись во многих чертах и до сегодняшнего времени.
Эксперты пророчат, что следующие 50 лет будут определяться взаимоотношениями людей и технологий. Грядущие изобретения, несомненно, изменят нашу жизнь, вопрос состоит в том, до какой степени? Чего мы ждем от новых технологий и что хотим получить с их помощью? Как они изменят сферу медиа, экономику, здравоохранение, образование и нашу повседневную жизнь в целом? Ричард Уотсон призывает задуматься о современном обществе и представить, какой мир мы хотим создать в будущем. Он доступно и интересно исследует возможное влияние технологий на все сферы нашей жизни.