Миф об американском "государстве всеобщего благоденствия" - [4]
Так, Кейнс прямо поставил вопрос об усилении роли буржуазного государства, о расширении его экономических и социальных функций, т. е. выступил как основоположник и наиболее последовательный апологет государственно-монополистического капитализма. Он утверждал, что «учреждение централизованного контроля, необходимого для обеспечения полной занятости, потребует, конечно, значительного расширения традиционных функций правительства». Кейнс писал, что он защищает регулирующую роль буржуазного правительства «как единственное практически возможное средство избежать полного разрушения существующих экономических форм и как условие для успешного функционирования индивидуальной инициативы»[13]. Теория Кейнса представляет собой идеологию государственно-монополистического капитализма и призвана вывести буржуазную политэкономию из тупика, дать ей рецепт усовершенствования капитализма и тем самым вооружить ее новым идеологическим оружием в борьбе за умы людей. Те методы, которыми пользовалась буржуазная политэкономия, были недейственны в период общего кризиса капитализма, и кейнсианство должно было заменить их, найти новые формы апологетики применительно к государственно-монополистическому капитализму.
С середины 30–х годов кейнсианские идеи стали быстро распространяться в буржуазной политэкономии. Особенно широкое распространение получили они в США и Англии. Кейнсианство восторженно приветствовали видные американские буржуазные экономисты. Так, например, один из известных сторонников «регулируемого капитализма», неолиберал С. Харрис, в книге, посвященной Кейнсу, писал: «Те, кто верит, что усовершенствованный капитализм, построенный на разумном и ограниченном вмешательстве общественной власти, может обеспечить в значительной степени политическую свободу и экономическую безопасность, приветствуют Кейнса как оплот против коммунизма и спасителя нашей системы свободы»[14]. Другой американский теоретик, Э. Хансен, в своей книге «Экономические циклы и национальный доход» писал: «(Справедливо то, что экономическое учение Кейнса знаменует собой в некоторых отношениях революцию в экономической науке»[15].
Теория Кейнса, требующая расширения экономичен ских и социальных функций государства, его защита капиталистического общества пришлись монополистам по вкусу. Поэтому вокруг имени Кейнса и его книги сразу же после ее выхода в свет поднялась невообразимая шумиха. Кейнса провозглашали спасителем капитализма, создателем новой экономической науки. Ссылаясь на учение Кейнса, апологеты капитализма уже смело констатировали недостатки капитализма, говорили, что капитализм можно изменить, подлечить, ликвидировать такие его язвы и недостатки, как экономические кризисы, безработица, нищета, деградация и т. п. Они возлагали большие надежды на буржуазное государство как на силу, которая способна улучшить капитализм. Буржуазные экономисты широко пропагандировали идеи Кейнса, пытаясь внушить трудящимся, что только с помощью надклассового буржуазного государства можно изменить существующий строй к лучшему, достигнуть всеобщего прогресса и процветания.
После выхода книги Кейнса ряд американских буржуазных идеологов и государственных деятелей стали усиленно пропагандировать теорию «государства всеобщего благоденствия». О «государстве всеобщего благоденствия» заговорили как о недалеком будущем США.
Некоторые из наиболее ярых сторонников этой концепции заявляли, что «новый курс» Рузвельта – это не что иное, как первый шаг к «государству всеобщего благоденствия». Идейными вдохновителями «нового курса» называли Р. Эли, Д. Б. Кларка, С. Н. Паттена и Р. Д. Тэгвелла. Все эти лица внесли свою лепту в разработку теории «государства всеобщего благоденствия». Р. Эли превозносили как одного из первых критиков доктрины «laissez faire». Д. Б. Кларк дал концепцию о возможности регулирования конкуренции, С. Н. Паттен и Р. Д. Тэгвелл – идеи о планировании экономики в условиях капитализма[16].
Р. Тэгвелл в своей книге «Американская экономическая жизнь» развивал мысль о воздействии буржуазного государства на уровень жизни народа. Он подробно классифицировал функции правительства и определял место, значение и роль каждой из них. Наряду с такими функциями, как гарантия государством права собственности и личной свободы, национальная оборона, «просвещение, здравоохранение и т. п., Тэгвелл считал важной функцией буржуазного государства «регулирование и контроль», под которой он понимал:
Предлагаем вашему вниманию адаптированную на современный язык уникальную монографию российского историка Сергея Григорьевича Сватикова. Книга посвящена донскому казачеству и является интересным исследованием гражданской и социально-политической истории Дона. В работе было использовано издание 1924 года, выпущенное Донской Исторической комиссией. Сватиков изучил колоссальное количество монографий, общих трудов, статей и различных материалов, которые до него в отношении Дона не были проработаны. История казачества представляет громадный интерес как ценный опыт разрешения самим народом вековых задач построения жизни на началах свободы и равенства.
Монография доктора исторических наук Андрея Юрьевича Митрофанова рассматривает военно-политическую обстановку, сложившуюся вокруг византийской империи накануне захвата власти Алексеем Комнином в 1081 году, и исследует основные военные кампании этого императора, тактику и вооружение его армии. выводы относительно характера военно-политической стратегии Алексея Комнина автор делает, опираясь на известный памятник византийской исторической литературы – «Алексиаду» Анны Комниной, а также «Анналы» Иоанна Зонары, «Стратегикон» Катакалона Кекавмена, латинские и сельджукские исторические сочинения. В работе приводятся новые доказательства монгольского происхождения династии великих Сельджукидов и новые аргументы в пользу радикального изменения тактики варяжской гвардии в эпоху Алексея Комнина, рассматриваются процессы вестернизации византийской армии накануне Первого Крестового похода.
Виктор Пронин пишет о героях, которые решают острые нравственные проблемы. В конфликтных ситуациях им приходится делать выбор между добром и злом, отстаивать свои убеждения или изменять им — тогда человек неизбежно теряет многое.
«Любая история, в том числе история развития жизни на Земле, – это замысловатое переплетение причин и следствий. Убери что-то одно, и все остальное изменится до неузнаваемости» – с этих слов и знаменитого примера с бабочкой из рассказа Рэя Брэдбери палеоэнтомолог Александр Храмов начинает свой удивительный рассказ о шестиногих хозяевах планеты. Мы отмахиваемся от мух и комаров, сражаемся с тараканами, обходим стороной муравейники, что уж говорить о вшах! Только не будь вшей, человек остался бы волосатым, как шимпанзе.
Настоящая монография посвящена изучению системы исторического образования и исторической науки в рамках сибирского научно-образовательного комплекса второй половины 1920-х – первой половины 1950-х гг. Период сталинизма в истории нашей страны характеризуется определенной дихотомией. С одной стороны, это время диктатуры коммунистической партии во всех сферах жизни советского общества, политических репрессий и идеологических кампаний. С другой стороны, именно в эти годы были заложены базовые институциональные основы развития исторического образования, исторической науки, принципов взаимоотношения исторического сообщества с государством, которые определили это развитие на десятилетия вперед, в том числе сохранившись во многих чертах и до сегодняшнего времени.
Эксперты пророчат, что следующие 50 лет будут определяться взаимоотношениями людей и технологий. Грядущие изобретения, несомненно, изменят нашу жизнь, вопрос состоит в том, до какой степени? Чего мы ждем от новых технологий и что хотим получить с их помощью? Как они изменят сферу медиа, экономику, здравоохранение, образование и нашу повседневную жизнь в целом? Ричард Уотсон призывает задуматься о современном обществе и представить, какой мир мы хотим создать в будущем. Он доступно и интересно исследует возможное влияние технологий на все сферы нашей жизни.