Миф о красном терроре - [22]
Подъельско Троицкой церкви священник Александр Шумков.
с. Деревлиска 1920 года 25/12 января.
Из прошения протоиерея Николая Буткова на имя епископа Вениамина: «На арену борьбы с большевиками я вступил 18 ноября 1917 года, сначала как рядовой конный балаклавской сотни, а далее — в должности полкового священника. Я до настоящего времени тружусь для пользы святого дела. Такая безпорочная служба даёт мне смелость покорнейше просить вас, ваше преосвященство, удостоить меня назначением на должность главного священника первого армейского корпуса».
Вы знаете, как «рубят в капусту»? Человеку привязывают руки «по швам» и начинают легкими секущими ударами с потяжкою пластовать его по бокам, как обычно нарезают колбасу. Фьить-фьить, сверху от плеч вниз по рукам и бедрам и опять сверху вниз. Пока эти пластующие удары идут по рукам, четкие, смачные ударчики. Вот уже облетели пальцы. А напарник слева чуть переборщил — надрубил и перерубил руку… С боков свисают кровавые лохмотья — как капуста.
Вся сложность в том, что человек может потерять сознание сразу — и конец потехе. Надо в таком случае подвязывать жертву к перекладине ворот, к какому-нибудь длинному суку, но при этом оставить бока открытыми для ударов. Есть другой вариант — когда пленного подвязывают под мышки и невысоко подвешивают над землёй. Тогда можно слегка крутануть жертву и нарезать по кругу, уже захватывая спину и грудь. В этом случае хорошо иметь в качестве объекта истязания человека с пузом. Постепенное надру-бание оного приведёт к медленному выпадению кишок. Вельми нравоучительно…
Memory returne
13 июля 1920 г. командир 50-го пехотного Белостокского полка армии Врангеля возбудил ходатайство о награждении полкового попа армии Константина Владыкова. В ходатайстве командир писал: «21 июня сего года, когда полк стоял на позиции, в тылу обоза показалась конница корпуса Жлобы, авангард коей мчался на обоз. Заметя это, полковой священник Константин Владыков схватил винтовку и стал всех призывать с винтовками в руках отразить конницу противника и, ободряя всех, двинулся с образовавшейся цепью на конницу, чем много способствовал не только отбитию налёта конницы Жлобы, но и захвату пленных и других трофеев».
Мой отец, сын красного полка, видел, как рубят «в капусту». Он был невольным участником того «бузулукского мятежа», когда некоторые казачьи части перешли на сторону белых…
Он с каким-то комиссаром, чуть ли (по версии отца) не с помощником Кошелева, ехал на телеге на мешках с деньгами. Это было жалованье бойцов. В Гражданку платили достаточно много. Сзади ехала телега с пулеметом и остальными деньгами. И человек шесть всадников. Они не знали, что произошло, и когда где-то метрах в пятидесяти группа каких-то казаков на распряженной телеге завозилась с пулеметом, а сзади и поодаль их стала нагонять группа всадников, никто ничего не понял. Очередь из пулемёта вначале сняла пулеметчика охраны, после саданула по всадникам.
И тут же подлетела казара. Свистящие взмахи, которые вгоняли клинки на 20–30 см в тела… К телеге, где на деньгах сидел отец, подлетел казак с ещё старой мадьярской саблей с расширяющимся к концу клинком, комиссар еще раньше от недосыпа наглухо вырубился и спал на этих же деньгах. Казак широченным ударом буквально перерубил его пополам, следующий удар предназначался отцу, но лошадь почему-то вздернулась, и сабля лишь слегка скользнула по черепу, ровно посередине головы — с темени ко лбу.
Это спасло, отец потерял сознание, а кровь создала иллюзию смертельной раны. По станице уже вылавливали и сгоняли на площадь перед церковью и школой пленных. Кто-то перевязал отца, и он шел в толпе таких же, как он, неудачников.
Они все стояли, ожидая чего-то, когда с боковой улицы на легких рысях вылетела с матом группа всадников, гоня кого-то меж коней нагайками. Один из всадников вылетел вперед, кто-то из группки командиров крикнул: «Видал эту сволочь? Он Семена подстрелил!» Какие-то крики и команда: «В капусту его!..» Человек, видно, знал, что к чему, и с утробным воплем он кинулся на кого-то в надежде на быструю смерть, но не дали…
«А чем поддержать-то?» Вопрос… «Тащи оглоблю!»
А тем временем человека связали по стойке смирно. Когда притащили оглоблю, ее использовали как удочку: задний держал конец, середину положили на плечо крепкого казака, а на конце уже была привязана петля. Но за шею нельзя — человек, повиснув на шее, потеряет сознание — весь «цимес» насмарку. «Тащи штык!» — и штык вогнали в щеку с одной стороны, проткнув ее насквозь, и за него вокруг головы зацепили петлю «удочки».
Тот, кому кричали о каком-то Семене, выхватил шашку и подал знак рукой кому-то, кто встал уже слева сзади, и начали четко и резко-легко пластовать живого человека «в капусту»… После уже на паперть вышел с попом какой-то старик-казак и двинул речугу, в конце которой, как после рассказали отцу, всех приговорили к «суду народа». В переводе на русский, намечалось изуверское шоу, вроде оргии садистов.
Пленников загнали в амбар. Но кто-то не хотел ждать, и раза два пьяное казачьё выводило по три-четыре жертвы. После чего слышались жуткие животные вопли. Отец видел, как те, кто были не шибко религиозные, сбивались в кучки и из того, что было (у босых и раздетых), делали что-то похожее на веревки и помогали друг другу вздернуться на случайно оказавшемся выступающем из стены каком-то бруске. Это была какая-то жуткая очередь. Кто-то садился на корточки, на него забирался «счастливчик» и нижнему: «Уходь штоль». Тот откатывался, и все молча ждали, когда человек переставал дергаться. Кстати, знаете ли вы, что когда человек вешается, у него расслабляются кишечник и мочевой пузырь?..
Константин Михайлович Базили, популярный в русских литературных кругах 30-х годов XIX в. автор «Очерков Константинополя», видный дипломат, друг Н. В. Гоголя, пожалуй, меньше всего известен своими трудами о Сирии (вслед за автором мы употребляем здесь историческое понятие «Сирия», имея в виду современные территории Ливана и Сирии). А между тем работы Базили о Сирии оставили значительный след в науке. Его книга «Сирия и Палестина под турецким правительством» была одним из первых в мировой литературе трудов по Новой истории Сирии, Ливана и Палестины.
В изданиях, посвященных истории Великой Отечественной войны, мало и неохотно рассказывается о битве советских войск под старинным русским городом Ржевом. Между тем под Ржевом полегло более двух миллионов человек – больше, чем под Сталинградом или в иных сражениях великой войны. Вину за такие огромные потери многие возлагали на Верховного главнокомандующего Сталина, обвиняя его в неумелом руководстве армией и стратегических просчетах.Однако время делает свою работу. Открытие архивов КГБ-ФСБ дало возможность понять и оценить триединый стратегический замысел советского командования: операции «Монастырь», «Уран», «Марс».
История, как известно, не терпит сослагательного наклонения. Однако любой историк в своих исследованиях обращается к альтернативной истории, когда дает оценку описываемым персонажам или событиям, реконструирует последствия исторических решений, поступков, событий, образующих альтернативу произошедшему в реальности. Тем не менее, всерьез заниматься альтернативной историей рискуют немногие серьезные историки.И все же, отечественная история предлагает богатейший материал для альтернативных исследований, ведь даже само возникновение нашего государства на бедных и холодных равнинах северо-востока Европы, да еще и с центром в ничем не примечательном городке, выглядит результатом невероятного нагромождения случайностей.
Из этой книги читатель узнает, что реальная жизнь кельтских народов не менее интересна, чем мифы, которыми она обросла. А также о том, что настоящие друиды имели очень мало общего с тем образом, который сложился в массовом сознании, что в кельтских монастырях создавались выдающиеся произведения искусства, что кельты — это не один народ, а немалое число племен, объединенных общим названием, и их потомки живут сейчас в разных странах Европы, говорят на разных, хотя и в чем-то похожих языках и вряд ли ощущают свое родство с прародиной, расположенной на территории современных Австрии, Чехии и Словакии…Книга кельтолога Анны Мурадовой, кандидата филологических наук и научного сотрудника Института языкознания РАН, основана на строгих научных фактах, но при этом читается как приключенческий роман.
В преддверии Курской битвы перед ВВС Красной Армии были поставлены задачи по завоеванию полного господства в воздухе, изгнанию люфтваффе с поля боя и оказанию эффективного содействия наземным войскам в разгроме врага. Итог ожесточенных двухмесячных боев, казалось бы, однозначно свидетельствовал: поставленные перед «сталинскими соколами» цели были достигнуты, небо над Огненной Дугой осталось за советской авиацией. Однако подлинная цена этой победы, соотношение реальных потерь противоборствующих сторон долгое время оставались за рамками официальных исследований.Как дорого обошлась нам победа? Какова роль люфтваффе в срыве попытки Красной Армии окружить орловскую и харьковскую группировки вермахта? Стало ли сражение над Курской дугой переломным моментом в ходе воздушного противостояния на советско-германском фронте? На эти и на многие другие вопросы вы найдете ответы на страницах этой книги.
Издание завершает публикацию всех важнейших зарубежных материалов XVII в. о восстании С. Разина, остававшихся еще не опубликованными. (Первый выпуск — «Записки иностранцев о восстании С. Разина». Л., «Наука», 1968). В сборник вошли: брошюра о восстании, изданная в Лондоне в начале 1671 г., диссертация о Разине, защищенная и изданная в Германии в 1674 г., отклики на восстание западноевропейской прессы 1670–1671 гг. и записки Кемпфера о персидском походе Разина.Материалы комментированы и сопровождены источниковедческими статьями.Издание рассчитано на широкий круг читателей: учителей, студентов аспирантов, научных работников.