Между Средиземноморьем и варварским пограничьем - [38]

.[46] Однако король Хлотарь умер, делу не был дан ход, а положение самого Эброина пошатнулось. В 70-е гг. VII в. префект Лиона Гектор оспорил право епископа этого города Праэкта осуществлять опеку над собственностью знатной женщины, жены Гектора. Он обратился к епископу бургундского города Отена Леодегару, который в этот момент являлся влиятельным советником короля Нейстрии Хильдеберта II. Делу дали ход, и процесс начался, но продолжался он недолго. Благодаря вмешательству родственников короля процесс был остановлен, Гектор бежал, но его настигли и убили^{301}. Эти два примера говорят о том, что попытки использовать королевский суд только на основе личных связей с окружением государя без надлежащих юридических оснований не приводили к желаемому результату.

Изучая протоколы королевских судов, П. Форакр подчеркнул, что они свидетельствуют о попытках королей поддерживать правовой порядок в Галлии. Ученый обратил внимание на роль королевского двора в сохранении порядка и равновесия между группами знати^{302}. Однако одновременно с этим исследователь сделал слишком сильное ударение на то, что заседания служили для разрешения «конфликтов». При прочтении его работ создается впечатление, будто королевство франков балансировало на краю бездны, и только его государи могли поддерживать мир, используя свою судебную власть. Тем не менее, стоит посмотреть, в чем состояли эти «конфликты», и действительно ли они угрожали разрывом социальных связей и правовым коллапсом.

Судебные протоколы начинают появляться в период правления регентши Балтхильды, попытка которой удержаться у власти после смерти своего мужа короля Хлодвига II привела к ряду драматических событий в истории Нейстрии. Но судебные заседания меровингских правителей середины VII в. не отражают тех конфликтов, которые возникли в королевстве франков после того, как Балтхильда стала «регентшей» при своих малолетних сыновьях после смерти супруга в 653 г., несмотря на то, что суд в это время рассмотрел нескольких исков. Изменение баланса власти привело к переделу собственности, но правители и их окружение были мало с ним связаны. Например, в 658 г. в суде рассматривался иск администрации (“agentes”) монастыря Сен-Дени к землевладелице Ингоберге^{303}.

Она попыталась доказать свои права на землю, которая осталась после кончины её мужа Эрмелена, и которую он в свое время передал супруге, заключив договор о совместном владении (“carta composcionalis”). Представители монастыря объявили, что ее муж сам держал землю условно, в качестве прекария, а потому Ингоберга может рассчитывать только на те же условия^{304}. Интересно отметить, что само по себе право вдовы на собственность своего скончавшегося мужа не оспаривалось. Распорядители собственности монастыря принесли документы, подтверждающие факт заключения договора о держании между Эрмеленом и монастырем, которое, как можно предположить, имело место уже после бракосочетания с Ингобергой. Случай, конечно же, был достаточно сложным, т.к. в нем сталкивались два юридических принципа — право жены на собственность мужа после заключения договора о совместном владении (“carta composcionalis”) и его право (как владельца) заключать договор об условном владении земли с монастырем. Монастырь Сен-Дени, находясь в Париже, представлял собой важный элемент баланса власти. Однако следует заметить — процесс не имел непосредственного политического отзвука, как это бывало, например, в VI в. Имя Эрмелена не появляется ни в одном документе или хронике (кроме данного судебного заседания), и поэтому напрашивается вывод — этот человек не был одним из влиятельных членов курии или противников двора. Связь между судебным делом и политическим изменениями существовала только на общем уровне взаимосвязи материального и политического бытия.

В 658 г. разбирательство по поводу собственности Эрмелена продолжилось^{305}. В данном случае речь шла о том, что этот землевладелец, очевидно, подарил свои земли некоему Бероальду, и выговорил себе право держать их. Узнать, кто был Бероальд, представляется возможным только из дальнейшего рассмотрения контекста судебного заседания. После смерти Эрмелена возник спор между его сыном Годдоном, и Бероальдом. Дело принесли в королевский суд распорядители монастыря Сен-Дени, стремившиеся выговорить себе право распоряжения собственностью. Поскольку они оспорили право Годдона на наследование, становится ясно, что Бероальд, скорее всего, был каким-то образом связан с Сен-Дени, или поручил монастырю распоряжаться землями. Более того, т.к. по окончанию дела именно Бероальд и распорядители Сен-Дени получили право на владение собственностью, наше первоначальное предположение относительно взаимоотношения Бероальда и Сен-Дени подтверждается. Ясно, что судебное решение закрепило приоритет договора о держании, ранее заключенного Бероальдом и Эрмеленом, и подвергло сомнению права вдовы и сына на полное (т.е. не условное) владение этой собственностью. Епископ Ле Манса Берхарий оказался непосредственным образом замешан в тяжбе, т.к. имел право на распоряжение одной третью доходов, получаемых от данной собственности. В ходе разбирательств суд обязал его вернуть права на третью часть монастырю, что он и согласился сделать. Таким образом, королевский суд снова подчеркнул незыблемость процедуры и результатов передачи земель в держание.