Между Памиром и Каспием - [82]

Огромное научное значение имеют и письма Диваштича и его приближенных, в частности тот самый документ, который был найден на горе Муг первым, весной 1932 г., пастухом Джур-Али Махмад-Али, Этот документ ныне бесследно пропал. К счастью, в Государственном архиве Таджикской ССР удалось найти четкую фотокопию этого документа, оказавшегося написанным по-согдийски письмом известного арабского чиновника Абд ар-Рахмана ибн Субха «согдийскому царю, самаркандскому государю Диваштичу» с выговором за предпринятую пенджикентским князем попытку связаться с арабским эмиром непосредственно, не поставив в известность об этом его, Абд ар-Рахмана ибн Субха.

Документы с горы Муг открыли перед нами, таким образом, многие картины жизни и быта древнего Согда. Для того же, чтобы получить о них еще более яркое представление, спустимся с вершины мрачной горы, нависшей над узким ущельем Зеравшана, вниз по реке, туда, где в 70 км западнее горы Муг и на столько же к востоку от Самарканда раскинулся, утопая в зелени садов и огородов, современный районный центр Таджикской ССР г. Пенджикент, донесший до наших дней древнее название стольного города самого восточного на Зеравшане, согдийского княжества, постоянной резиденции князя Диваштича.

Удельный согдийский город

Древний Пенджикент — так называется в научной литературе расположенное на южной окраине современного Пенджикента городище, остатки согдийского города V–VIII вв. Этому небольшому городу ныне посвящены сотни научных и популярных статей. Его название известно сейчас не только ученым, но и художникам, писателям, кинооператорам, учителям. И вряд ли найдется такой обобщающий труд по истории культуры и искусства Востока, вышедший в свет за последние 5—10 лет, где не было бы упоминания материалов из раскопок в Пенджикенте.

А между тем еще в 1946 г., когда в Таджикистане развертывались широкие археологические раскопки, о существовании древнего Пенджикента знали лишь очень немногие, да и само название «Пенджикент» встречалось в работах наших историков, археологов и востоковедов чрезвычайно редко. Согдийский город Пенджикент (точнее, Панчакенд) был совершенно забыт, а его остатки — городище древнего Пенджикента — оставлены без внимания. Но вот появились «письмо из Согдианы» и вся коллекция документов с горы Муг, и домусульманский Пенджикент стал медленно выступать из забвения и неведения: на его городище дважды побывал известный советский археолог, один из первооткрывателей культуры древнего Согда, Г. В. Григорьев, местный археолог В. Р. Чейлытко начал на его территории раскопочпые работы, правда бессистемные, и — увы, мало результативные. Однако еще в 1946 г. многое в характеристике городища оставалось фактически неизвестным, и если бы не большой опыт и тонкое историческое чутье А. Ю. Якубовского, который после первого года широких разведочных работ из многочисленных городищ Таджикистана выбрал в качестве основного объекта раскопок возглавляемой им экспедиции именно это городище, кто знает, когда бы еще открылись перед нами широко известные сейчас памятники культуры и искусства древнего Пенджикента.

Ранней весной 1945 г. в Москве собралось Всесоюзное археологическое совещание. На нем и было решено создать крупную экспедицию для всестороннего изучения территории Таджикистана, который к тому времени еще оставался «белым пятном» на археологической карте нашей страны. Руководить этой экспедицией было поручено А. Ю. Якубовскому.

Год спустя, разбившись на три отряда, сотрудники экспедиции приступили к разведочным работам. Летом 1946 г. Верхнезеравшанский отряд, возглавляемый начальником экспедиции, впервые появился на тихих тенистых улицах Пенджикента. В этом отряде довелось работать и автору настоящих строк.

Дорога, ведущая на юг, в селение Кош-тепе, привела отряд к источнику Кайнарсу, вытекавшему из-под горы, на вершине которой виднелся оплывший холм древней цитадели, а еще выше тянулась небольшая горная гряда. С трудом поднявшись на эту гряду, мы огляделись вокруг. На севере, за широким каналом Токсан-кариз, проходящим по самому краю первой зеравшанской террасы, расстилался сплошной зеленый массив садов, огородов и окрестных полей. Среди этого зеленого моря терялись не только отдельные пригородные дома-усадьбы, но и большинство построек современного города. Еще дальше к северу светлой, сверкающей на солнце, полосой извивался Зеравшан, а за ним грозной стеной вставали разноцветные голые скалистые громады Туркестанского хребта. Налево вдаль уходила выжженная желтая степь второй зеравшанской террасы, по которой на запад, в Самарканд, тянулась за горизонт лента автодороги. Направо же гряда за грядой вырастали горы Зеравшанского хребта, увенчанные покрытыми вечными снегами синими остроконечными пиками. И на фоне гор к востоку от цитадели, за извилистым оврагом, по которому проходит дорога на Кош-тепе, окруженное четким валом древних крепостных стен лежало пенджикентское городище. Отсюда, с высоты горного кряжа, была видна линия стен, ворота, выносные башни, какие-то высокие холмы, занимавшие всю территорию древнего города. К востоку от городских стен находились отдельные бугры — остатки загородных домов и усадеб, а южнее этого пригорода — несколько десятков мелких холмиков: пенджикентский некрополь (рис. 89).