Глубокий мрак тысячелетий
Расходится при этом свете…
Валерий Брюсов
Мы — археологи, и нам нечего делать там, где в глубь веков ведут широкие шоссе, освещенные мощными прожекторами письменных источников. Но если впереди густой мрак, если молчат летописи и история целых стран и народов известна лишь по смутным намекам древних преданий, — тогда нужны мы, нужны наши глаза, наш мозг, наши руки. Тогда в тайгу, в сыпучий песок, к вечным льдам поднебесных гор ползут наши машины, бредут кони, олени, верблюды, упрямо идут пешие группы. Тогда по едва уловимым приметам определяется место первых раскопов, вбиваются первые колья, снимаются первые пласты грунта…
Густая пыль вьется над нами. Но всмотрись, товарищ, и ты увидишь, что с каждой лопатой мы раздуваем мелкие искры. Их все больше и больше, этих искр, первых светящихся точек в густой мгле неведения. И вот запылали костры и, сердито клубясь, отступает туманная мгла. Кольцо молчания прорвано. Путь вперед пробит. По расчищенной нами дороге за строем строй идут лингвисты и искусствоведы, историки и философы. Они закрепят успех; их огни уничтожат в клочья туман неведения. И, уводя на краткий отдых запыленные группы прорыва, мы гордимся своей судьбой и мечтаем о новых походах.
Светозар Бирман
Мне впервые посчастливилось участвовать в археологических работах в Средней Азии в 1946 г. в качестве студента-практиканта Верхнезеравшанского отряда Согдийско-Таджикской экспедиции. Этим отрядом (и всей экспедицией в целом) руководил один из видных советских востоковедов, член-корр. Академии наук СССР Александр Юрьевич Якубовский, замечательный популяризатор исторических знаний и большой патриот Средней Азии. Тогда же, при посещении нашим отрядом величественного городища древнего Самарканда — Афрасиаба, я впервые повстречал Алексея Ивановича Тереножкина, пожалуй самого опытного из археологов, когда-либо работавших в Средней Азии. Меня с детства интересовала среднеазиатская история, и в сущности не удивительно, что непосредственная встреча с археологическими памятниками долины Зеравшана (а среди них были и Афрасиаб, и легендарный замок на горе Муг), знакомству с которыми я к тому же обязан таким замечательным наставникам, увлекла меня и я стал археологом. Немало способствовали этому интересные, будившие мысль лекции и семинары профессора ЛГУ Александра Натановича Бернштама, яркого исследователя и горячего энтузиаста археологии Средней Азии.
Удивление и радость всегда вызывали у меня тот интерес, с которым слушала лекции и доклады А. Ю. Якубовского самая разнообразная аудитория: сотрудники академических учерждений столицы Таджикистана, интеллигенция небольшого районного центра Пенджикента, курсанты военных училищ Ленинграда. Позднее, когда я сам стал руководить раскопками и экспедициями, отчитываясь перед общественностью тех мест, где мне доводилось работать, выступая с лекциями в университетах культуры или проводя экскурсии и занятия в залах Эрмитажа, я вновь постоянно встречался с живым интересом к истории и археологии Средней Азии самых различных групп населения.
Всем им, людям разных возрастов, профессий и национальностей, которые наряду с эпохальными достижениями нашей науки в освоении космоса и проникновении в глубь атома, наряду с новейшими успехами химии и медицины хотят знать также и о дешифровке древних письменностей майя, об истории заселения островов Полинезии и о разгадках многих других тайн истории человечества, — всем им посвящается эта книга.
В ней я хотел рассказать об успехах, достигнутых советскими археологами и востоковедами в изучении древней истории Средней Азии, и о том, какие вопросы стоят или встают ныне перед ее исследователями.
Обширность материалов, добытых за годы широких исследовательских работ советских археологов в Средней Азии, равно как и неразработанность ряда историко-культурных вопросов, вынудили меня ограничить свой рассказ лишь наиболее изученными или наиболее важными, на мой взгляд, разделами древней среднеазиатской истории. Более того, я сознательно оставил в стороне длительный период древнейшего прошлого Средней Азии, в изучении которого советская археология также достигла крупнейших успехов. Но что делать: нельзя объять необъятное, и содержание этой книги ограничивается временем от первых шагов цивилизации, т. е. перехода от собирательства и охоты к земледелию и животноводству, до грозных пожаров арабского завоевания, ознаменовавших наступление более освещенного письменными источниками периода развитого мусульманского средневековья.
Разная степень изученности различных вопросов и крайнее разнообразие источников для их изучения невольно вынудили меня подходить по-разному к освещению той или иной темы. В результате стиль и характер изложения отдельных глав и даже отдельных разделов внутри одной и той же главы часто заметно отличаются от предшествующего и последующего повествования. Это, конечно, нарушает единообразие книги, но, надеюсь, не затруднит пользования ею.
В работе над этой книгой я опирался на труды многих своих коллег — как востоковедов и археологов старшего поколения, так и своих сверстников и младших товарищей (основные из этих трудов перечислены в конце книги). Из сводных работ больше всего мне приходилось обращаться к книге Б. Г. Гафурова «История таджикского народа в кратком изложении», первому тому коллективной «Истории таджикского народа», «Истории Узбекской ССР», «Истории ТССР», «Очеркам истории СССР». Были привлечены, конечно, и мои собственные работы и полевые материалы.
