Между Памиром и Каспием - [20]
И если идея политического объединения всех населенных частей света потерпела тогда решительный крах (хотя и применялась еще частенько как пропагандистский лозунг для одурманивания народа и воинов), то процесс взаимовлияния и синкретизма различных культурных традиций после походов Александра стал приобретать все более и более широкий размах. Этот процесс не в состоянии была остановить ни вражда наследовавших Александру диадохов, разрывавших на части его «мировую империю», ни выдвижение новых царствующих династий.
В жестокой борьбе, развернувшейся сразу же после смерти Александра между его военачальниками — диодохами, в конечном счете наибольший успех выпал на долю двух талантливых полководцев — Птолемея и Селевка. Первый уже в 323 г. до н. э., сразу после смерти Александра, обосновался в Египте, где царствование его потомков продолжалось около трех веков и завершилось гибелью последней птолемеевской царицы — Клеопатры и ее возлюбленного — римского триумвира Марка Антония в борьбе с первым императором Рима Октавианом Августом. Государство Селевкидов, основанное Селевком, просуществовало на полстолетие меньше, но охватывало оно одно время более обширные территории — почти все владения Александра в Азии.
Вынужденный поспешно покинуть былую столицу «мировой империи», Селевк во главе небольшого отряда вновь вступил в Вавилон в октябре 312 г. до н. э., радостно встреченный как греческим, так и более многочисленным азиатским его населением. Эта радостная встреча, как показали события последующих лет, отнюдь не была только данью восхищения военным талантом Селевка. Она была подчеркнутой демонстрацией поддержки той политической линии, которую проводил этот царь-диадох. Один из приверженцев курса Александра на сближение между греками и азиатами, муж Анамы, пользовавшейся огромным авторитетом дочери согдийского героя Спитамена, Селевк резко отличался от господствовавших до него в Вавилоне в течение нескольких лет представителей так называемой старомакедонской группировки, которая еще при жизни Александра роптала против его «измены» эллинским порядкам и приверженности к «варварам». Для политики Селевка показательно также, что и сам он, и его сын, верный соратник и соправитель на Востоке (а позднее и преемник на царском престоле), Антиох (рис. 24 а, слева) усиленно демонстрировали свою любовь и уважение к Анаме, называя ее именем города своего царства и оказывая ей всяческие почести; таким путем первые Селевкиды стремились подчеркнуть не только македонские, но и восточные корни своей династии.
Рис. 24. Монеты Антиоха I (а)
Селевку I и Антиоху I удалось на первых порах создать государство, по площади почти не уступавшее Ахеменидскому «царству стран», государство, протянувшееся от Дарданелл до восточных рубежей Бактрии. Однако именно обширность и неоднородность царства Селевкидов в отличие от компактности и хозяйственной целостности Птолемеевского Египта и были причиной его слабости. Уже в 50-м году «селевкидской эры» (262 г. до н. э.) из-под власти Антиоха освобождается Пергам, небольшое царство на западе Малой Азии, позднее прославившееся восстанием рабов (во главе с Аристоником) и знаменитым алтарем Зевса (из этой постройки происходит тот изумительный скульптурный фриз, который хранился в Берлинском музее, был спасен в конце второй мировой войны воинами Советской Армии и перед возвращением в Германию демонстрировался в залах Эрмитажа). А еще 10–15 лет спустя на востоке Селевкидских владений возникают два новых государства, одно из которых — Парфянское царство — в скором будущем объединит почти на 500 лет весь Иран и Месопотамию и станет главным соперником Рима в Передней Азии, в то время как второе — своеобразное царство греков в Бактрии, — просуществовав немногим более столетия, оставит по себе долгую память как форпост эллинизма в самом сердце Азии. О Парфии речь еще будет идти в одной из последующих глав, а на царстве наследников Александра и Селевкидов в Бактрии остановимся несколько подробнее сейчас.
О существовании этого государства ученые узнали уже давно. Еще в 1738 г. в Петербурге было опубликовано и первое монументальное исследование, посвященное этому удивительному царству, — книга академика Ф. З. Байера, написанная по латыни и озаглавленная «Historia regni graecorum Bactriani» («История Бактрийского царства греков»), а ровно столетие спустя в Бонне вышла в свет вторая обобщающая работа К. Лассена «К истории греческих и индо-скифских царей в Бактрии, Кабуле и Индии». Интересно, что одно из наиболее серьезных исследований нашего времени по истории греков в Бактрии и Индии — труд известного английского ученого В. В. Тарна был издан в 1938 г., т. е. через 200 лет после книги Байера и столетием позже работы Лассена. Истории греческой власти в глубинной Азии посвящены также многочисленные статьи и монографии, в том числе книги члена-корреспондента Академии наук СССР К. В. Тревер (1940 г.) и профессора индийского Бенаресского университета А. К. Нарайна (1957 г.) На первый взгляд об этом царстве, во всяком случае о политической истории его, мы имеем достаточно определенное представление. Увы, это совсем не так.
