Между нами война - [197]

Чтобы исчез я навсегда —

Себя, отнюдь, я не жалею.

Я — нечестивец, каменею

Душа моя, как сталь — тверда.

Прости, прошу, я не забуду

Твои любимые глаза,

И в них — застывшая слеза.

Любить тебя всегда я буду…

Я в зеркало смотреть боюсь

Увижу зверя взгляд жестокий.

Тиран и деспот мореокий.

Я в пропасть за грехи сорвусь.

Прости, любимая, прости … … ….

Конец первой части.

24. 07. 2020

Часть вторая

Глава сорок шестая

«…Зелень. Светлая зелень. Это не растительность — свет. Все плывет и идет кругом. Мне легко. Я не чувствую тяжести тела. Я не хочу оставаться здесь. Боль в моей груди! Мне больно… Боже, как тяжело. Каждая частица моего тела начинает тяжелеть. Меня что-то тянет вниз. Мое тело тянет мою душу в себя. На меня давит Вселенная, я прилипаю к Земле. Дух мой входит в каждую клеточку моего тела, я не хочу… За что? Я не хочу оставаться, я хочу уйти. Отпусти меня… Господи прими меня, я хочу к тебе…»

Мучительные тихие стоны доносились из груди лежащей Эрис. Она не понимала, где она. В ее ушах звенело. Она слышала голоса глухо.

Анна сидела рядом:

— Девочка моя! Господи, помоги… — лицо Эрис приняло скорбный вид. Она плакала, пока еще не придя в себя.

Анна обтирала ее лицо мокрой тряпицей — Эрис горела.

— Эрис!

«Оставьте меня в покое, прошу Вас, пожалуйста… Не зовите меня, мне больно. Я хочу спать, спать…»

Эрис затихла на пару минут.

— Скажи, как тебя зовут?

Слова очень раздражали Эрис. Но она не могла нагрубить.

— Эрис…

— Как зовут твою маму?

— Элин. Ее нет…

— Как зовут папу?

— Контенто… Его нет…

— Сколько тебе лет?

— Двадцать…

Эрис понимала слова. Она слышала все. Но ее организм сопротивлялся сознанию.

— Пить…

— Да-да, сейчас, дорогая! — Анна налила воды и начала вливать ее ложкой в обсохшие губы. Отвратительный вкус! Эрис начала напрягаться от усиливающейся тошноты.

— Бедная девочка!

Эрис мучительно содрогалась в анаболии, но пустое нутро тщетно разрывалось.

— Господи, помоги!

Эрис успокоилась. Она открыла глаза. Свет, исходящий из окна, страшно раздражал ее. Она закрывала глаза и проваливалась в забытье, но Анна звала ее и трогала лицо.

— Эрис! Просыпайся!

— Да… Никон… Аргос… Софос, братья… — Эрис начала осознавать, кто она.

— Девочка, открывай глаза! Все хорошо!

Эрис посмотрела на Анну. В ее глазах виделось целых четыре женщины.

— Сколько пальцев я показываю? — Анна показала два пальца.

— Два. Но Вас — четыре…

Анна улыбнулась.

С каждой минутой боль становилась все четче и сильнее. Эрис тихо стонала с каждым вдохом.

— Никон? — Эрис хотела приподняться, но резь в животе ударила ее тело. Эрис даже не смогла подтянуть ноги.

— Тихо-тихо. — Анна погладила Эрис по голове.

Эрис вспоминала последние события — уж лучше бы она не приходила в себя. Слезы катились по горячей коже, затекая в уши. Ее тело ломило.

— Надо пить, тебе надо поправляться.

— Зачем?.. — голос Эрис звучал трагично. — Не надо, оставьте меня, я хочу умереть.

— Не говори так. — строго сказала сердобольная женщина. — Все образуется.

— Нет. Есть такие вещи, которые невозможно забыть или исправить. — Эрис вспомнила Тарроса. Ее начали душить рыдания. Но она не могла дернуться или напрячься — боль сковывала ее.

— Все, перестань, слушай меня и ты встанешь на ноги. — уверенно сказала Анна, открывая раны на ее теле. Заботливая женщина уже неделю ухаживала за девушкой, обтирая, вливая воду, гранатовый сок и молоко в уста Эрис, пребывавшей в забытье. Она не жалела себя, делая так, как сказал лекарь. Ей пришлось перевязывать девушку и наносить мази на больные места, и она даже не думала, что это может показаться срамным — ее откровенная беззаветная забота поражала собственных детей, наблюдающих поведение матери.

— Не надо! — Эрис оцепенела. В комнате не было никого, но ей было стыдно показываться Анне.

— Дура что ли? Я помогаю тебе. Лучше бы ты не приходила в себя. Не мешай! — задорно произнесла она.

— Прошу… — Эрис заслезилась.

— Слушай, девочка. Я все понимаю. Я понимаю, что тебе пришлось пережить. — Эрис спрятала лицо, закрывшись одеялом. — Но ты должна любить себя. Ты должна ухаживать за собой, ты обязана лечиться. Здоровье дается только один раз.

Эрис горько плакала. Она люто ненавидела себя. Брезгуя собой, она боялась даже вспоминать имя человека, сломавшего ее жизнь.

Но кошмары и мысли не покидали ее. Эрис просыпалась ночами в горячке — ей казалось, что она — маленькая частица и стены валятся на нее. Ей мерещилось, что все вокруг — огромно, а она — ничтожна. Приходя в себя девушка видела, как руки ее ходили ходуном — от самых лопаток. Эрис пережимала их, стараясь успокоить дрожь, но не выходило. Она молча наблюдала, как ее тело творит с ней безумства.

Начало 1237 года.

Ромейское Царство — Византийская Империя. Никейская Республика.

— Я не верю. Я не могу поверить — как из тридцати трех суден с Крита прибыло только три? Как?! — сокрушался правитель Иоанн Дука третий. — Как?

Он восседал на своем троне, в одеяниях из сливового цвета парчи, отделанных коричневыми геометрическими узорами, вышитых на бархате с золотым теснением. В руках его был жезл с крестом, а на голове символ правления — красный головной убор, украшенный кропотливыми серикариями драгоценной вышивкой распятия-аникита и такие же подвески, спускающиеся до черных кудрявых висков.