Между нами война - [194]

Таррос под немые взгяды солдат кинулся к голове Эрис, обнимая ее. Он успел взглянуть в ее глаза. Они медленно закрылись, не выразив ни обиду, ни злобу. Только скорбь и боль…

Разрушен тот миф

Где главный герой.

Как добрый Эфир

Парил надо мной.

И болью моей

Тебе не дышать.

Душу в плоти

Не удержать.

Закончено все —

Узнала теперь,

Увидев сама,

Какой же ты зверь.

Не радуйся ты —

Я слез не пролью

Я не раскрою

Душу свою.

Тобою наполнены

Мечты моих дней —

Ты брось всё в могилу

Рыдая над ней.

И страсть утолив,

Меня не жалей.

Сегодня узнала

Что нет тебя злей.

Теперь я — другая

Зачем мне любовь?

Я — в шаге от Рая

Оставь мою кровь.

Пусть выйдет вся боль,

Пусть льется она,

Из вен пусть выходит —

Жизнь мне не нужна.

Не жди моих слез

Я не покажу.

Обиду и слабость

В себе удержу.

Своею рукою

Разрушил мечты.

Где главным героем

Был всегда — только ты.

Ристалищем смерти

Станет ложе любви.

Возрадуйтесь, черти —

Мою честь раздави!

Смотря на тебя

Уйду в небеса,

Душегуба любя

Запомнив глаза…

Пусть этот клинок

Вечно будет с тобой.

Я — жертва, у ног,

С плачевной судьбой.

Ты — мрачный Аид.

Как Цербер, жесток.

Ты черные крылья свои

Надо мной распластал.

Зачем ты возник?

Твой бубен — злой Рок.

Ты душу и тело моё

На куски разорвал.

Повязаны мы

Единой душой

Хоть рви и сжигай,

Эту связь не дано разорвать.

Мы — жертвы Войны

Как небо, большой.

Не нам только больно,

Пора, прекрати горевать…

Таррос, весь измазанный в крови, безудержно рыдал, держа лицо Эрис в своих ладонях и уткнувшись в него. Багровая жидкость, из которой быстро испарялость жизненное тепло его любимой, была повсюду.

— Что ты наделала? Эрис… Я люблю, люблю, тебя…

…Он сидел у изголовья кровати, замолчав. Таррос, полным неописуемой боли взором, смотрел на свою красивую любимую, которую сам принудил к ужасному поступку. Он возненавидел себя.

— Командир, Святой Отец прибыл. — сказал вошедший солдат.

— Пусть войдет. — мертвый голос Тарроса звучал потеряно. Жизнь покинула не только Эрис, но и мятежную душу влюбленного одинокого тирана.

— Господи… — прошептал Святой Отец, войдя.

— Она ударила себя… — Таррос встал.

— Церковь запрещает отпевать самоубиц. Они — великие грешники, и им уготован Ад. — заключил человек в рясе.

— Что ты мелишь, животное! — Таррос схватил священника, с хрустом сжимая ему горло. — Отпевай, я сказал тебе!

Задыхающийся священник в страхе выразил согласие. Таррос отпустил его. В дверях стояла Анна — она с детьми все еще не ушла. Таррос не собирался открывать ворота крепости до своего ухода, и явление срочно вызванного священника заставило ее подойти.

Она немо наблюдала за сокрушающимся в горе мужчиной и мирно спящей девушкой, в которой только недавно теплилась молодая жизнь.

— Командир, примите мои соболезнования… — тихо сказала Анна.

— Спасибо, милая женщина. — ответил Таррос, не глядя ни на кого.

Священник встал у изголовья кровати и принялся читать молебден.

Таррос тихо плакал. Он не мог сдерживать себя. Его собравшиеся приближенные солдаты смотрели на него с пониманием.

В комнату ворвался доверенный капитан Тарроса.

— Командир Таррос!

Таррос молчал, в последний раз упиваясь образом любимой.

— Командир Таррос! В город вошел отряд Дожа во главе с провведиторе Амареццо. У них есть ордер на Ваш арест и смертный приговор, подписанный Градениго.

Таррос ухмыльнулся.

— Пусть приходят. Пусть. Это к лучшему… — задумчиво сказал он, не шелохнувшись.

— Что Вы говорите! Заклинаю! Уходите! — просил капитан, повышая голос.

— Зачем? Я хочу уйти к ней… — он держал Эрис за руку.

— Не говорите так, ведь жизнь продолжается.

— Командир, уходите. — начали просить остальные.

Таррос огляделся вокруг — люди упрямо хотели его ухода. Солдатам было жаль этого выдающегося человека. Такой успешный и бравый, всегда заботящийся о войске и его интересах, взрастивший служивых, верный Республике — и он потерял всю свою маленькую семью за одну ночь.

— Командир. — капитан подошел к нему и посмотрел в лицо. — Уходите. Никейский флот отплывает, заклинаю. У Вас больше не будет шанса. Будьте сильными, под стать супруге. — этот солдат прекрасно помнил Капитана в шлеме.

— Я не могу бросить ее, не похоронив! — отчаянно бросил Таррос.

— Я сделаю, что нужно. — это был голос благочестивой женщины. Анна была благодарна девушке, самопожертвовавшей ради ее детей. — Я подготовлю и похороню ее. Вы бесполезны в данном деле.

— Ты — бесстрашная и благородная. Возьми это и сделай все, как положено. — Таррос встал и метнулся к своей верхней одежде, висящей на спинке стула. Он достал мешочек и протянул ее Анне. — Возьми.

Анна взяла его. Святой отец закончил молитву.

Таррос спешно одел колетт. Он подошел к Эрис. Ему казалось, что она спит. Он расцеловал ее лицо, вдыхая аромат. Таррос отрезал маленький локон шелковых волос жены и спрятал во внутренний карман камизы, вставив окровавленный черный клинок в свои ножны. Он снял с холодной шеи подвеску с хрустальной каплей — в ней заключились все слезы Эрис, пролитые из-за командира все годы ее тяжелой юности. Это была самая дорогая память для него, как и обручальное кольцо, которое супруга сама надела на его палец. Он не желал отходить от жены.

— Уходите! Скорее! — второпях продолжал упрашивать капитан, оттягивая и выталкивая его.