Между нами война - [166]

Ее грудь разрывалась от воплей стариков, чьих родных убили вчера и унижали сегодня. Истерия победы чумой прошлась по этой деревне, затронув собой еще три. Подвергнувшиеся глумлению потеряли человеческое выражение в глазах — животный страх и дикость горели в них. Это шокировало юную Эрис до глубины души. Она корила себя за то, что помогла извергам уничтожить их мужей — своих земляков. Эрис поскакала к следующей деревне, находящейся в предгорьях — та же разруха поглотила ее. Человеческая жестокость и садизм во всей красе… Не выдержав, Эрис помчалась прочь — в поле.

Она сидела на мартовской теплой земле, и ее душа менялась так же стремительно, как менялись формы огромных облаков, проплывающих над ней. Это не то, к чему она стремилась с детства — стать одной из озлобленных собак, растерявших гуманность на поле боя.

— Господи, помоги мне! — говорила она, плача. — Господи, укажи мне верный путь, прошу тебя, я не хочу быть злой… Господи, как же я устала от своей любви. Она сожгла мое сердце… Мне больно. Она сожгла его… — Эрис долго рыдала, обняв колени и уткнувшись в них лицом.

Нужно было возвращаться в крепость. Она вскочила на Сириуса и погнала его обратно. Красный закат нагнетал обстановку. Эрис обошла поселения кругом, не желая снова увидеть ужас.

Придя в крепость, она обнаружила ребят, ждавших ее с нетерпением. На их лицах был гнев и негодование.

— Сестра! Мы хотим поговорить с тобой! — важно заявил Никон и его взор горел.

— Я слушаю вас, братья… — вид у Эрис был крайне уставший и виноватый.

— Ты видела, что солдаты творят в деревнях? — чуть не плача произнес Аннас. — Это же чьи-то мамы!!!

— Успокойся, братишка. — попросила Эрис.

— Ни за что! Сегодня они — завтра мы! — сетовал он.

— Не стоит так… так… — Эрис хотела сказать — так относиться к этому, но не смогла. Ее саму выворачивало наизнанку от омерзения всех событий.

— Они увели детей и вырастят из них таких же волков, сестра. — сказал серьезный Аргос.

— Они увели девушек в рабство, а их отцов и братьев на кораблях увезут воевать, пахать на полях или строить крепости… — произнесла она, и взгляд ее был пустым.

— Я не хочу быть одним из них. — отрезал Никон.

— Я тоже. Уж лучше стать мятежным дезертиром, чем озверевшим солдатом. — произнес Софос.

— Вы все хотите этого? — спросила Эрис у своих птенцов. — Вы хоть понимаете, что мост в прошлую жизнь будет сожжен и назад дороги не будет?! Мы не сможем вернуться в часть!

— Эрис, на нашем острове есть много архонтов, ръяно выступающих против венецианцев. Уйдем к ним, пополнив их ряды, сестра. — предложил Азариус.

— Подумайте хорошо. Подумайте о своих матерях…

— Мы о них и подумали, решившись на такое. — буркнул Ахиллес. Эрис не ожидала от него такого великодушия.

— Ясно. Я поддерживаю ваше решение. Этот путь станет самым страшным испытанием для нас. Может, даже смертельным. — она опустила голову и слезы закапали из ее глаз.

— Сестра, это из-за него, да? — Никон обнял Эрис за плечи. Он прекрасно знал, между кем ей приходится выбирать в данный решающий момент.

— Никон, брат, он всё поймет. Я уверена в этом. — ее слова поражали Никона своей доверчивостью. Ахиллес глотал яд ревности, но вчерашние дети стали взрослее и понятливее, чем раньше.

— Сестра, мы сбежим? — спросил Атрей.

— Нет, братишка. Мы уйдем. Мы — не трусы. — гордо отрезала Эрис.

— Ты что, Таррос казнит нас! — испуганно воскликнул Тичон.

— Нет, братишка. Ничего он вам не сделает. Я знаю это. — она покачала головой, смотря отсутствующим взглядом сквозь ребят. — Я поговорю с ним в последний раз, и если он не согласится убрать солдат из деревень, мы сразу же уйдем. Готовьтесь.

Эрис выскочила наружу — навстречу новой судьбе. Новой жизни, еще более тяжелой, чем сегодняшние дни. Она столкнулась с Тони.

— Привет, что ты тут делаешь? — спросила Эрис.

— Я… К вам хотел. — смущенно ответил венецианец.

— Заходи, парни у себя.

— Зайди со мной, Эрис. — попросил Тони удрученно.

— Что-то случилось? — спросила Эрис.

— Я… Мне стыдно за те зверства, что делают наши войска на вашей земле… — Эрис увидела перед собой нового Антонио — благородного парня со смелым сердцем.

— Пошли за мной. — Эрис вернулась к своим. Они встретили вошедших взглядами, полными удивления. Не дожидаясь прилюдий, Антонио выпалил:

— Я больше не хочу служить Тарросу… Мне не кому рассказать об этом… Вы — единственные, кто меня поймет. — Тони расплакался. — Мое сердце разрывается, я не хочу становиться выродком!..

— Э, ты что сопли развесил? — воскликнул Аргос.

— Мои не поймут меня. Даже Риккардо и Маурисио. Они против меня. Я становлюсь изгоем. — жаловался Тони дрожащим голосом. Вчерашний спесивый венецианский капитан, которому Таррос сломал крылья.

— Хорошо — хорошо. А от нас-то ты чего хочешь? — спросил Ахиллес. Он сразу распознал в нем сильнейшего соперника.

— Не знаю…

— Зато я знаю. — ответила Эрис. — У тебя есть родители?

— Да. Они в Венеции. — ответил Тони, сев и спрятав голову.

— Ты хочешь вернуться к ним?

— Я просил отца забрать меня, но он неумолим. Я — его пятый из шести сыновей. — Тони ужасно акцентировал венецианским. — Меня просто забросили сюда. Я не нужен ему… — он растирал слезы руками.