Между двух огней - [36]

Присмотревшись, и не очень удивившись, разглядел в шезлонгах Савву и Якова. Это я не подумал. Африка оглушает. А уж так, как это организовал я… За несколько часов, с комфортного корабля двадцатого века – в саванну, которой миллион лет… Переполненный впечатлениями, красками, запахами и звуками мозг закипит у любого.

– Ну что, господа, впечатляет? – я уселся в шезлонг, и закурил.

– Жарко. – увильнул Мейдель.

– Чего это жарко? Нормально. – тоже не признался Савва.

– Ты, Савва просто не понимаешь. Яков у нас из Эстляндии. А там, если дождь со снегом – зима. А если без снега – лето. И постоянно ходят слухи про людей, которые видели солнце.

– Бля, Яков, не переживай. К солнцу быстро привыкают.

В общем, не выспались. А развеселый экипаж только добавил мне меланхолии. Засыпая я подумал, что кажется, в этих местах сгинул Антуан де Сент-Экзюпери. Как-то не удивительно. И то, что сгинул, и то, что между полетами писал сказки про добро. Похоже, не верил, что пронесет.

Промежуточная посадка запомнилась только тем, что пилоты подрулили прямо к сортиру. Пояснили, что все равно пассажиры обычно туда бегут. Кроме ангара с конусом на шесте, строений поблизости видно не было. Откуда-то из-за холма припылил бензовоз и принялся заправлять самолет. С ним приехал попутчик. Чиновник колониальной администрации. После взлета он принялся угощать коньяком нас и экипаж. Как и барон он явно трусил. Потому что представить француза, который угощает… Я от выпивки отказался, а барон с чиновником мило посидели. По крайне мере мы получили приглашение к мсье Августину на ужин, в любой день, когда выберем время.

Господин Вежель только производил впечатление добродушного толстячка. Но взгляд имел острый. Очень быстро разглядел и оценил и мою винтовку, и наган в кобуре слева на животе. Барон был признан своим. Судя по всему, версия о представителях банка Креди Свисс, направленных для оценки инвестиционного потенциала, его устроила. По крайне мере несколько моих замечаний по поводу финансового перспектив экономики его впечатлили.

Перед посадкой самолет сделал круг над городом. Барон Осман, перестроив Париж, на этом не успокоился. Под его руководством был создан типовой проект застройки колониальных столиц. И с высоты он отчетливо читался. Расчерченные улицами на квадраты кварталы. Губернаторский дворец. Вокзал. Толерантность еще не праздновала победу. Поэтому белые очевидно несли в эти места цивилизацию. Потому что старая застройка глинобитными лачугами, по окраинам, выглядела особенно убого именно с высоты. С победой освободительных движений в Африке, и здесь в том числе, начнется деградация. Белые уйдут, и поддерживать инфраструктуру будет некому. Глинобитные хижины начнут постепенно наползать на центр.

Пилот перед посадкой все же угостился коньяком. Наверное поэтому мы приземлились почти неощутимо. Господина Вежье ждал автомобиль, на котором он любезно отвез нас в гостиницу.

Сам город расположен на правом берегу Нигера. Он в этих местах разливается и полон крокодилов. С Севера город прикрывает от жарких ветров цепочка холмов. К подножью самого левого из них нам и нужно.

– Паша! – рассказывал мне мой институтский приятель Артур в две тысячи десятом. – Я просто споткнулся и упал! Мы с охоты ехали, и остановились отлить. Им-то похер, а я под дерево отошел. Они орут, поехали уже. Ну я побежал, и споткнулся. Коленку, бля, рассадил. Посмотрел на землю – ЕБАНЫЙ В РОТ!!!!. Алмаз. С грецкий орех. Я пацанам и говорю – щас ваще обоссытесь.

Сток дождевой воды образовал у подножья холма пятно. Которое мужики стремительно обыскали. И нашли пять крупных алмазов. На поверхности. От девяноста до пятнадцати карат. Сели в машины и поехали в гостиницу. Где потребовали встречи с президентом Мали. Как не странно, через два часа президент их принял. Не предлагая сесть, он сообщил русским бизнесменам, что Мали намерена сама развивать алмазодобычу, и в сторонних инвесторах не нуждается.

– Они нас, Пань, отследили. Увидели, что мы три часа по пятну лазим, и решили что русские алмазотобытчики наткнулись на трубу.

Мы сидели в ресторане «Перецъ», на Рублевке, и Толгатыча откровенно перло от этой истории.

– В общем, он дал нам свой самолет, и тот отвез нас обратно в Конакри. А сам решил копать алмазы. Бляяяяяя… знаешь, в чем основной прикол?

– В чем?

– Мы, собрав почти двести карат с грунта, думали предложить ему десятку, и участие в добыче. А он нас даже слушать не стал. Ааааааа…

– Че ржош-то? Рассказывай.

– Короче, он к вопросу подошел по-взрослому. Нагнал туда техники, народу, охраны. Крупно, в общем, потратился. А там – нихера! Ну, то есть, где-то, что-то, там техническое они вырыли. Но даже затраты не окупили. Пусто. Вот не взял у нас десять лямов. И поплатился. А нас – бог уберег. А там потом революция началась, никто не верил, что ничего нет, в общем – мрак.

Артур мне много рассказывал, про свои приключения. Но в данном случае, я просто знаю – левый холм. Пятно от стока.

Гостиница, для разнообразия, называлась Гранд Отель. Обаятельное место с просторными номерами, и вышколенной прислугой. Под потолками крутились вентиляторы. Горячая – холодная вода. Рядом с вокзалом, в европейской части города.