— …якудза, — шёпотом закончила Тина. Она тоже заметила взгляд и поспешила отвернуться. — Семья Учиха.
Сакура шумно выдохнула и непроизвольно потёрла шею. Закрывая глаза, она всё ещё порой чувствовала на горле стальную хватку одного из них.
— Я мало знаю о них, — продолжала тем временем Тина слишком уж напряжённо, не обращая внимания на напарницу. — Они перебрались в Нью-Йорк сравнительно недавно. Сначала появился тот человек, что посмотрел на нас — Итачи Учиха. С ним прибыл стоящий рядом — Кисаме Хошигаке, он кто-то вроде телохранителя Учихи. После появились другие…
— Тс-с! — поспешно шикнула Сакура.
Музыка смолкла, и в комнате раздались свист и возгласы. Сакура и Тина резко осмотрелись, а затем повернулись к сцене — на неё взошла женщина, разительно отличавшаяся от любой другой в зале. Она не носила золото и бриллианты, в отличие от спутниц богатых мужчин. Её наряд был куда более закрыт и дорог, чем у девушек обслуги и певиц, — длинное платье было идеально изящно, переливалось бронзой и чернотой мелких чешуй, словно настоящая змеиная кожа. Выйдя на центр сцены, женщина обвела зал взглядом госпожи.
— Доброго вечера всем присутствующим, — произнесла она низким, чуть хрипловатым голосом любительницы табака. — Надеюсь, каждый из вас хорошо проводит время?
— Можешь не сомневаться, Анко! — весело крикнул блондин, сидевший рядом с Адвокатом. У него на коленях расположилась хорошенькая азиатка, а в руке был стакан огневиски.
— Не то чтобы я сомневалась, — горделиво усмехнулась Анко. — При этом я знаю, как сделать вечер ещё лучше. Я с удовольствием представляю вам наших гостей сегодня — группу «Chicago Crows»!..
Судя по одобрительному свисту, группа была хорошо известна собравшимся. Музыканты встали к инструментам и заиграли, но Сакура почти не слушала. Отважившись, она аккуратно посмотрела в сторону якудза — и вновь наткнулась на взгляд Учихи Итачи, тёмный, до нутра пробирающий. В следующую минуту Учиха жестом подозвал своего огромного телохранителя — тот наклонился, и Учиха тихо отдал приказ, не отрывая взгляда от девушки.
По комнате разлилась песнь саксофона, но в голове Сакуры звучал совершенно другой инструмент — сямисэн со вплетёнными в него запахами свежескошенной травы и чая.
— Сакура? — Тина коснулась её руки. — Что с тобой?
— Н-ничего, — пробормотала Сакура, не в силах отвести глаза.
Пёс Учихи сделал шаг. Сямисэн в голове девушки зазвучал громче.
— Добрый вечер, — произнёс якудза, подойдя к ним. Вблизи он казался ещё больше — настоящим гигантом, и Сакуре даже сидя на барном стуле пришлось высоко поднимать взгляд. — Вас приглашают за тот стол.
— Спасибо, но мы вынуждены отказать, — натянуто улыбнулась Тина. — Видите ли…
— А я и не к вам обращаюсь, — повернулся к ней якудза. Его оскал был акульим, полон треугольных зубов. — Приглашают вашу подругу.
Тина обеспокоенно посмотрела на Сакуру. Та поднялась.
— Я иду.
— Постой! Разве это хорошая…
— Мудрое решение, — хмыкнул якудза и указал Сакуре путь.
Она не боялась, или по крайней мере так говорила себе. Сакура знала якудза. Провела с одним из них, при нём, почти пятнадцать лет своей жизни. Вначале — как одноклассница в Махоутокоро, поступившая на тот же факультет. После — как друг, один из двух единственных, кто не боялся с ним связываться. Уже после выпуска — как девушка, спутница… игрушка?
Сакура стиснула кулаки. Она смотрела на Учих в ложе, где полумесяцем тянулся кровавый кожаный диван, и в их лицах, взглядах, жестах видела его.
Саске.
— Добрый вечер, — Сакура поклонилась. Ей объясняли, что бывает, если не поклониться сильному.
А ещё… возможно, самую-самую чуть, но Сакура всё же боялась Учих и их возможностей.
— Добрый, — ответил ей только Итачи. Прочие Сакуру практически проигнорировали. Молодой мужчина рядом с Итачи, вихрастый и не по-учиховски улыбчивый, коротко взглянул в её сторону, не прерывая разговора с девушкой, щёки которой алели татуировками. Сидевшие дальше двое мужчин даже не повернулись. У Сакуры ёкнуло сердце — она узнала их по колдографиям, виденным в семейном альбоме Саске — Учиха Мадара и Изуна. Значит, в Нью-Йорке Мадара — глава семьи.
— Вы хотели меня видеть, Итачи-сама? — вежливо спросила Сакура, переходя на родной язык. Спиной она чувствовала взволнованный взгляд Тины. Огромный якудза обошёл её и встал рядом с Итачи.
— Присядь, — он указал на свободное место рядом.
Сакура подчинилась. Аккуратно опустившись на диван — блестящая кожа скрипнула, изгибаясь, — она до боли выпрямила спину и сложила руки на коленях. Не смотреть в глаза, не показывать чувств; быть может, если она притворится куклой, Учихи её отпустят.
— Много лет прошло с нашей последней встречи, Сакура, — произнёс Учиха. — С выпускного Саске, не так ли?
— Всё верно, Итачи-сама.
— И я вовсе не ожидал увидеть тебя здесь, — Итачи отвёл с лица прядь волос. — Почему ты в Нью-Йорке?
— Мне… захотелось изменений в жизни, Итачи-сама.
— Это не ответ.
— Это правда, — Сакура потупилась, принялась разглядывать пальцы. Нельзя говорить ни слишком много, ни слишком мало. — Мне нужно было сменить место, работу, людей.
Итачи прищурился.
