Метелло - [74]

— Она все тянется вверх, моя девочка.

В присутствии подруги, пришедшей ее навестить, Эрсилия под диктовку матери написала письмо брату на юг, в Такко — «в край землетрясений». Мать сказала:

— Напиши, что завтра я отправлю ему по почте пять лир.

От себя Эрсилия добавила горячий привет и вложила в конверт две лиры. Когда она уходила, Либеро едва на нее взглянул, так он был поглощен игрой.

— Новое поколение… — сказала Аннита.

— Хоть бы они были счастливее нас, — смеясь отвечала Эрсилия.

Потом Аннита проводила ее до моста Каррайя, и они поговорили о забастовке, о Джаннотто и Метелло, о том, что, оказавшись во главе каменщиков, их мужья подвергают себя наибольшему риску. С другой стороны, поступая иначе, они не были бы верны себе.

По дороге подруги зашли на виа Камальдоли к ростовщице, которая «крепко держала их в руках»: даже если они не могут сделать очередного взноса, все же следует показаться ей на глаза. Синьора Лорена была не простая ростовщица. Можно даже сказать, что она помогала людям, особенно если находилась в хорошем расположении духа. Это дряхлая старуха, но голова у нее яснее, чем у многих молодых. Настроение у нее часто меняется, как погода, и зависит от того, насколько дают себя знать подагра и ревматизм. Она живет одна, заботясь лишь о своих трех кошках, двух горлицах и голубе, и почти прикована к креслу. Бесконечный поток приходящих к ней людей служит ей единственным развлечением, а при той нищете, которая царит в Сан-Фредиано, она может быть уверена, что ей хватит этого развлечения на весь остаток жизни. И, представьте, она даже не ханжа — курит сигары, а с языка у нее иногда срываются такие словечки!.. В молодости синьора Лорена вела легкомысленный образ жизни, но это было так давно, еще при Канапоне[62]. Она не берегла себя, но умела беречь деньги. Ходили слухи, что преступный мир Сан-Фредиано взял ее под свою защиту. Но в то же время говорили, что все свое состояние она завещала монахиням, которые перевоспитывают юных распутниц.

— Надеюсь, у нее сегодня хорошее настроение, — сказала Аннита.

Им повезло. Синьора Лорена даже угостила их ликером, а потом рассказала о таких вещах, что, хотя Эрсилия и Аннита не были ни ханжами, ни кисейными барышнями, им пришлось краснеть. И тем не менее они не были бы настоящими «санфредианками», если бы не воспользовались тем, что синьора Лорена так хорошо настроена и так весела. Подруги ушли от старухи, унося по десять лир, и с таким чувством, будто нашли эти деньги на дороге или получили их в подарок.

— Идина!

Эрсилия была в самом благодушном настроении и звала подругу, чтобы посоветоваться с ней. У Иды, думала Эрсилия, хороший вкус, она следит за модой. Дело в том, что, попрощавшись с Аннитой, Эрсилия пошла к Аделаиде Роини, которая ей сказала:

— Делай все на свой вкус, я тебе доверяю. Учти, что мне особенно важна мелкая отделка для шляп и одежды — фиалки, маргаритки, цикламены, в общем сама знаешь. Придумай, как их сделать, положись на свою фантазию. Они мне нужны поскорее, так что принимайся за дело сразу же, ведь сейчас самый сезон.

И поскольку это был день удач, Эрсилия услышала:

— А если тебе нужен аванс, скажи. Нужен?

— Да, но… — и чтобы не казаться слишком бесцеремонной, Эрсилия сказала: — Мне хватило бы трех лир.

Прежде чем вернуться домой, она зашла на виа де Чиматори: Метелло уже давненько был лишен удовольствия откупорить фиаску[63] хорошего вина, которое, по его мнению, было только у Кити.

Эрсилия не сомневалась, что застанет мужа дома и сделает ему приятный сюрприз. Между тем после ликера ей захотелось пить, но идти одной в кафе было бы неприлично. А вот в киоске на площади Санта-Кроче, где она всегда покупала на пять чентезимо мороженого для Либерино и где ее хорошо знали, можно было запросто утолить жажду. Попросив стакан воды с анисовым сиропом, стоивший те же пять чентезимо, она выпила ее залпом. Затем она прибавила шагу, чтобы прийти домой сразу же вслед за Метелло. Чувствуя себя виноватой, что так опаздывает, Эрсилия предвкушала, как откроет дверь, покажет фиаску с вином и скажет: «Посмотри-ка, дружок, какая прелесть!»

Дом был пуст. Метелло уже ушел. Она расстроилась, словно внезапно обнаружила какую-нибудь пропажу, но тут же успокоила себя: «Будет для него радость попозже, когда вернется ужинать».

Она решила приготовить ему макароны, мясо и угостить вишнями, которые он очень любил. Эта любовь, как он часто повторял, осталась у него с детства: не раз ему приходилось смотреть, как зреют вишни в саду имения, а полакомиться ими никогда не удавалось. Готовя ужин, Эрсилия соображала, какие цветы можно придумать для вдовы Роини. Вспомнила о полевых цветах, похожих на маки. Только хорошо было бы сделать их не просто красными или желтыми, а нежно-розовыми и бледно-голубыми и чтобы лепестки в центре цветка были одного оттенка, а по краям — другого. Надо лишь как следует подобрать тона, например у розового мака сделать голубую серединку. А как быть с другими? Потому-то она и подошла к окну позвать Иду, у которой тонкий вкус, да и вообще не даром же говорят, что ум хорошо, а два лучше!