Место явки - стальная комната - [21]
Именно гармония Толстовской личности, как было сказано, полностью состоявшейся к финалу жизни и выявившей себя с гениальной окончательностью, рассуждая теоретически, противостояла попытке сценического воплощения, поскольку в указанном смысле гармония не дружит с драмой.
Но почему тогда уход из Ясной и скорая затем его смерть на жалком полустанке и Россию вздыбила, и все ведущие СМИ мира напрягла, как нынче принято говорить, и царя, и церковь, и партии, а большевик Ленин вообще утверждал, что именно от смерти Толстого обозначился новый подъем забастовочного движения в стране, приведший сами знаете к чему. В чем тут дело?
Дело в том, что Толстой сам сочинил и разыграл сюжет небывало захватывающей драмы. Не успел только его записать и на этой трагической ноте завершить, наконец, незавершенную автобиографическую драму «И свет во тьме светит». Он много лет не ставил в той своей пьесе точку, потому что не знал, какой она должна быть. Поставил не на бумаге, поставил в Астапово.
Но не надо думать, что рассуждая в таком духе об особенностях личности гармоничной, той именно, что устанавливает оптимально целесообразные отношения с миром, предполагается, что и расставаться с миром ей дано только в своей постели, тихо и смиренно смещаясь под райские кущи.
Целесообразные намерения гения, его сигналы во вне далеко не всегда вызывают у мира чувство глубокой благодарности и искреннего удовлетворения. Посылаемые им искры прозрений и добрых намерений сплошь и рядом отзываются глухим неприятием, а то и ответным уничтожающим взрывом.
Как обстояли дела у других гениев, оставшихся в человеческой памяти, точно сказать не возьмусь — знать надо, но что касается Льва Николаевича Толстого, то его ситуация, кажется мне, выглядела именно так.
Божественный дар глубокого и мощного ума, осознание присутствия которого пришло еще в юности, наделенность гением духовного наставничества, в резонансе с которым оказался весь мир, и гением художественным, для определения которого и слов, пожалуй, не подберешь — несравненным, и одновременно с этим — внешнее житейское благоденствие, талантливая и достойная семья, многочисленная — и все это редкостно величественно, исчерпывающе, и в этом именно смысле тоже гармонично. Так с одной стороны.
А с другой — не затихающая неудовлетворенность собой — страстная, почти самоубийственная. Осознание своей спасительной для людей миссии и холодное, во всю силу неукротимого ума понимание невозможности осуществить ее до конца, прозрение неостановимости некоего русского движения к бездне, предчувствие того, что как какая-нибудь утка не может остановить падение Ниагарского водопада, так ни столыпинские виселицы, ни царские декреты, ни всякие бдительные околоточные не смогут остановить губительного скатывания.
Надо хотя бы успеть наладить отношения с собственной совестью, посчитал он. И, считая так, ушел в 82 года из «Ясной Поляны», из своей любимой «Ясной Поляны», которую в приступе неудовлетворения назвал «тюрьмой без решеток». Предпочел движение стоянию, не ясный, но с несколькими вариантами путь — неподвижности, то есть финалу, противоестественному для любого старого человека, но только не для него.
Таков примерно был круг мыслей, ощущений, эмоций, который клокотал и даже в некотором роде светился в моей голове и который надо было не только сберечь в ощущениях, но еще и передать особо организованным порядком слов на 70–80 страницах машинописного текста.
Боялся ли Толстой смерти? А кто это может знать наверняка? Но то, что играл с нею, шутковал, как бы даже, по известному выражению, ерничал — это факт. А чего ее бояться, — записывал в дневнике, — когда я есть — ее нет, а когда она есть — меня нет. И вся недолга! Так силачи жонглируют шарами, любой из которых человек из публики даже не приподнимет.
Смертью он интересовался, вникал в проблему глубоко и въедливо, говоря условно, пропускал сквозь себя. Итог у него получался таким художественно впечатляющим, что каждый, и не переживший ее, смерть, ее как бы узнавал как нечто на самом деле пережитое. Бунин вспоминал, что писатель Алданов как-то подсчитал и перечислил в своей статье все смерти, встречающиеся в произведения Толстого — очень впечатляющий получился список. Есть у Бунина и такое соответствующее наблюдение: никому, как Толстому, не была дана «такая острота чувства обреченности, тленности всей плоти мира, — острота, с которой он был рожден и прожил всю жизнь».
В пьесе предстояло показать смерть. Как?
В пьесе предстояло показать любовь. Как?
В пьесе предстояло некими естественными средствами показать восторг перед гением и одновременно — удручающе глухое непонимание окружающими, такое, что и сегодня вспоминать страшновато. Как?
А как показать драму семьи и дома, где глава сам Лев Толстой?
Корысть одних, не только материальную, но также интеллектуальную, и уникальное бескорыстие тех редких, кто был согласен и с главным стариком, и с его рано умершим сыном семилетним Ванечкой, сказавшем однажды: «все всехнее» — и это надо показать. Но как?.. И борьбу амбиций, мерцающих в тени центральной фигуры… И поиски Бога в собственной душе, и происки тех, кто считал, что ищущий не там ищет — многое здесь соединялось и завязывалось крепким узлом.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Перед вами – яркий и необычный политический портрет одного из крупнейших в мире государственных деятелей, созданный Томом Плейтом после двух дней напряженных конфиденциальных бесед, которые прошли в Сингапуре в июле 2009 г. В своей книге автор пытается ответить на вопрос: кто же такой на самом деле Ли Куан Ю, знаменитый азиатский политический мыслитель, строитель новой нации, воплотивший в жизнь главные принципы азиатского менталитета? Для широкого круга читателей.
Уникальное издание, основанное на достоверном материале, почерпнутом автором из писем, дневников, записных книжек Артура Конан Дойла, а также из подлинных газетных публикаций и архивных документов. Вы узнаете множество малоизвестных фактов о жизни и творчестве писателя, о блестящем расследовании им реальных уголовных дел, а также о его знаменитом персонаже Шерлоке Холмсе, которого Конан Дойл не раз порывался «убить».
Это издание подводит итог многолетних разысканий о Марке Шагале с целью собрать весь известный материал (печатный, архивный, иллюстративный), относящийся к российским годам жизни художника и его связям с Россией. Книга не только обобщает большой объем предшествующих исследований и публикаций, но и вводит в научный оборот значительный корпус новых документов, позволяющих прояснить важные факты и обстоятельства шагаловской биографии. Таковы, к примеру, сведения о родословии и семье художника, свод документов о его деятельности на посту комиссара по делам искусств в революционном Витебске, дипломатическая переписка по поводу его визита в Москву и Ленинград в 1973 году, и в особой мере его обширная переписка с русскоязычными корреспондентами.
Настоящие материалы подготовлены в связи с 200-летней годовщиной рождения великого русского поэта М. Ю. Лермонтова, которая празднуется в 2014 году. Условно книгу можно разделить на две части: первая часть содержит описание дуэлей Лермонтова, а вторая – краткие пояснения к впервые издаваемому на русском языке Дуэльному кодексу де Шатовильяра.
Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).