Месть Гора - [57]

Она взяла его за руку и потянула за собой в дом, дверь которого была открыта настежь. В первой комнате на деревянном столе стояла большая корзина с фруктами. Девушка выбрала большую гроздь темного винограда, оторвала несколько ягод и поднесла к губам Хети. Он взял губами виноградину и, воспользовавшись близостью пальцев жены, стал их целовать. Она улыбнулась и, приняв насмешливо-шутливый вид, сказала:

— До меня дошли разговоры о том, что какой-то человек из твоей страны пытался ударить тебя в спину, и ударить не чем-нибудь, а твоим же собственным прекрасным мечом, чей клинок выкован из божественного металла, который умеют делать только хиттиты.

— Да, и наивные люди верят, что своему обладателю этот меч дарует божественную силу и защиту, — сказал Хети, прижимая ее к себе и целуя.

— И этот наглец украл его из нашего дома? — удивилась Амимона.

— Узурпатор Якебхер приказал ему убить меня этим мечом, а потом привезти его ему. Он, глупец, думает, что меч сделает его непобедимым.

— И где сейчас этот меч? Я не заметила, чтобы ты принес с собой оружие.

— Я отдал его своему убийце.

Хети ожидал вспышки возмущения, но вместо этого Амимона засмеялась, отстраняясь от него:

— Ты отослал его к этому горе-царю, чтобы он сделал с ним то, что не удалось сделать с тобой?

— Нет, этого дела я никому не уступлю. Я отослал его назад, чтобы он сообщил Якебхеру об успешном выполнении задания, о том, что главный его враг лежит теперь в земле острова Каптара.

Взяв из корзины гроздь винограда, он вышел из дома и сел на гладкий камень, лежавший у порога. Амимона последовала за ним и присела у очага. Глядя на нее, Хети думал о том, что их ждет в ближайшем будущем. До сегодняшнего дня он не задумывался, что станет с ней, когда он вместе с воинами-кефтиу и войском с других «островов посреди моря» поднимется на борт корабля. Согласится ли она отправиться с ним в далекую страну и стать там супругой царя? Если согласится, то с надеждой вновь увидеть родной остров придется проститься. К тому же Хети успел достаточно хорошо узнать нравы и обычаи кефтиу, чтобы понимать, как трудно будет ей привыкнуть к жизни, которая строится по другим законам. Он очень боялся ее отказа, поэтому ни разу не заговаривал об этом и не задавал мучившего его вопроса.

Занимаясь домашними делами, Амимона не надевала традиционных платьев с широкой и длинной юбкой — она довольствовалась набедренной повязкой, какие носили и мужчины, и женщины. Поэтому ничто не мешало Хети любоваться не только тонкими чертами лица, но и красивыми линиями ее тела. Он сказал себе, что ему будет не хватать не только этого захватывающего зрелища, но и ее присутствия рядом, которое стало самой большой радостью в его теперешней жизни. Она стала так ему дорога, что, предложи ему судьба выбор, он охотнее остался бы здесь и жил бы с ней, как живут все кефтиу, чем правил бы без нее египтянами и гиксосами… Когда эти мысли, как он ни старался их гнать, все же приходили ему в голову, Хети упрекал себя в том, что предает память о названом отце и об Аснат. Отомстить за их смерть и наказать вероломного предателя — не просто обязанность, но его святой долг. И дело не только в необходимости отмщения — такие деяния восстановят божественный порядок в мире и в царстве, как это угодно богам, Гору и Маат.

Хети решил положиться на божественное предопределение и не спешить сообщать Амимоне о том, что сказал ему царь. Придет время, и она узнает, что ему предстоит объехать острова и встретиться с их правителями.

Случилось так, что спустя несколько дней Амимона сама заговорила об этом.

— Хиан, царица Алкиона рассказала мне о том, что царь отправил посланцев ко всем правителям островов, которые готовятся принять участие в походе в Египет, чтобы сообщить о вашем скором прибытии. Похоже, меньше чем через месяц вы сядете на корабль и вернетесь только к началу зимы.

— Да, я это знаю, — ответил он. — А еще я знаю, что у тебя много дел в храме, поэтому ты не сможешь поехать со мной.

— Не смогу. Мое служение богине закончится с приходом нового года, следующей весной. Богиня разгневается, если я покину ее надолго, и мне не хочется подводить Пасифаю. Знай, она возлагает на меня большие надежды.

— О чем ты говоришь? Какие надежды?

— Через три года закончится высшее служение царицы Алкионы. Астерион дважды был избран правителем Кносса, а Алкиона, в свою очередь, эти восемнадцать лет была жрицей-царицей не только Кносса, но и других городов нашего острова. У Пасифаи нет супруга, и она не хочет его иметь, потому что любит женщин. Она считает, что, скорее всего, наследовать Алкионе на троне Кносса буду я. Я получу власть, которую разделила бы с тобой, если бы ты оставался моим супругом, если бы не нужно было тебе возвращаться в далекий Мемфис, чтобы стать там царем Египта! Но я понимаю, что ты желаешь завоевать трон этой могущественной страны. Конечно, Кносс, да и весь наш остров невелики, их нельзя сравнивать с империей гиксосов, в которую входит часть египетских земель и Ханаана, соседствующего с огромной империей Вавилонской.

— Да, империя гиксосов — одна из самых могущественных, а может даже самая могущественная в мире, — согласился с ней Хети. — Но не обладать троном я стремлюсь, хотя и являюсь единственным законным его наследником. Я точно знаю, что жить во дворце Кносса куда приятнее и безопаснее, чем в Мемфисе, где царь каждую минуту может лишиться власти в результате заговора или проигранной битвы. Ты должна понять — я обязан отомстить за смерть названого отца, царя Шарека, и за его дочь Аснат, которая была мне женой. Если бы боги не возложили на меня этой обязанности, поверь, я был бы счастлив жить здесь с тобой, и ни за что не вернулся бы в Египет.