Мертвые всадники - [23]

—    Престиж их поднимется, но это не так важно, — и он опять засмеялся.—Воображаю, что сейчас делается у Кербалая. Все то же самое, да еще рев тысячи голов насмерть перепуганного скота. Эгга! вот хорошо, а то я думал, что уши лопнут, — радостно продолжал он, так как появился верхний край диска луны, и стрельба мгновенно затихла. Однако, он обрадовался слишком рано. Крик перешел в торжествующий рев, и звон меди стал нестерпим. Он плюнул и пошел в дом. Алимджан направился за ним, но кто-то их остановил. Это был дувана.

—    Ты слышал голоса ослов, сын мой? — спросил он Алимджана.

—    Я думаю, мертвые и те услышат, — раздраженно ответил начальник милиции и помолчав небрежно прибавил:

—    Скажи мулле, чтобы он помнил сегодняшний вечер. Я не помешал никому стрелять из ружей, хотя они своей стрельбой мешали мне спать. — Он лукаво подмигнул Алимджану, и оба отправились спать, зная, что шум скоро утихнет.

6

Успехи Алимджана

Жаркий день раскинулся над Керманшахом. Город спал после борьбы с шайтаном. Алимджан вошел в комнату начальника милиции с книгой корана в руках.

—    Нет ли у вас клея? — спросил он. Начальник милиции протянул ему пузырек, стоявший на полке, и Алимджан стал добросовестно склеивать листы. Потом вынес книгу на веранду и, раскрыв ее, положил на солнце.

—    Если очень покоробятся листы, то придется положить под пресс, — сказал он, озабоченно шагая по комнате. Начальник милиции улыбался.

-— Вы затеяли скверное дело,—сказал он, — и я не знаю, чем оно кончится. Сегодня мой джигит говорил, что старики хотят собраться в мечети, чтобы поговорить с вами. Они хотят знать, почему вы желаете учить их детей. Обратите внимание на то, что ваша программа их совершенно не интересует. Когда ставят вопросы таким образом и задают их в мечети, то не надо ссориться с тем, кто спрашивает. А вы, как я вижу, собираетесь над ними посмеяться. Кроме лого, я не советую вам ездить на ночные прогулки, так как они только ускоряют события. Слыхали ли вы о том, что Файзулла Шамурзин, самый богатый купец Керманшаха, посватался к дочери главного муллы. Похоже на то, что в этот раз ее заставят выйти замуж.

Алимджан побледнел, как полотно, а начальник милиции сказал почти ласково:

—    Никогда не обнаруживайте ничего на своем лице, иначе вы недолго проживете в этих местах. — Он хотел сказать еще что-то, но в дверь постучали, и вошел один из почетных стариков Керманшаха. На голове у него была зеленая чалма в знак того, что он ездил на поклонение в Мекку.

Вошедший поздоровался с начальником милиции и без всяких предисловий обратился к Алимджану:

—    Старики Керманшаха собрались в мечети и хотят видеть тебя. Ты шиит (сектант), и они хотят знать, как ты будешь учить их детей.

Начальник милиции нахмурился.

—    Передай всем, медленно сказал он, — что учитель приехал из города, и жалованье будет получать не от стариков, а из казны, как я и мои джигиты. Поэтому юноши должны слушать то, что он говорит. Разве старики спрашивают меня, почему я посылаю джигитов в ту или иную сторону. Учителя будет спрашивать город, а не старики. Кроме того, заставлять никого не будут, — учиться у нового учителя будут только те, которые пожелают. А теперь ступай.

Хаджи не прощаясь вышел из комнаты.

—    Мы пойдем через час, пусть они переговорят между собой,—закрывая дверь за стариком, сказал начальник милиции.

—    Я не сказал ему,—продолжал он,—что вы новометодный преподаватель. Учиться грамоте или читать коран по азбуке, а не по тексту, это святотатство. Даже не знающие ни слова по-русски всегда делают нехорошие добавления к слову „новометодный" .

Алимджан ничего не ответил и нетерпеливо посмотрел на часы. Скоро они отправились в мечеть и, когда пришли, то увидели, что вместо учеников вокруг муллы сидели седобородые старики.

В середине круга вместе с муллой сидели лучшие ученики. Все собравшиеся встали и поздоровались с начальником милиции, но Алимджану никто даже не кивнул головой. Когда все снова уселись, начальник милиции сказал:

—    Старые люди не знают, что к нам приехал учитель из города, но я передавал вам, что жалованье он будет получать из казны, и потому юноши могут учиться задаром. Они не должны будут приносить ему ни кур, ни яиц, ни масла.

Он продолжал перечислять добровольные пожертвования, которыми пользовался мулла, до тех пор, пока старик не сделался совсем багровым. После него заговорил мулла:

—    Я хорошо учил, я долго учил тех, которые хотели учиться. Я не знаю, чему еще можно научить юношу, когда он может прочесть любое место корана.

Старики одобрительно закивали головами, и мулла обратился к лучшему своему ученику, отец которого, сидевший тут же, покраснел от гордости.

—    Дело лучше слов... Читай ты...

Но прежде, чем мулла успел дать ему коран, Алимджан с невинным лицом протянул юноше склеенную книгу, которую принес с собой. Она была в таком же переплете, и ученик начал беглое чтение с первой страницы. Он так хорошо знал ее содержание, так часто ее цитировал, что теперь спешил, не думая о возможности ошибки. Почетные старики всего Керманшаха почтительно слушали его, слегка наклонив головы, а он смотрел поверх них, как учитель, и голос его звучал властно и резко. Почти не глядя в книгу, он переворачивал страницы, но скоро на лицах других учеников, смотревших на книгу сбоку, появилось смущение, потом улыбки, а мулла, взглянув в коран, стал бледным. Чтец начал уже третью главу, а виньетки, бывшие в конце первых двух глав, еще не появлялись.