Мертвые львы - [91]

– Извини, – сказал Маркус.

– Закончил болтать? Мы на работе, а не на прогулке.

– Больше никаких звонков не будет, – пообещал он. – А ты не собираешься сбросить Пашкина с семьдесят седьмого этажа?

Она не ответила.

– Нет, ты скажи, собираешься или нет?

– Это Лэм тебя накрутил?

– Ну, ты его знаешь лучше меня. Но по-моему, благополучие сотрудников заботит его меньше всего.

– А, то есть ты заботишься о моем благополучии?

– Амбалы при Пашкине не просто для виду. Попробуй только тронуть их шефа, и они тебя в клочья раздерут.

– Как Мина.

– Мы обязательно разберемся, что произошло с Мином. Месть бессмысленна, если расплачиваться за нее придется жизнью. А то, что ты вчера задумала, именно этим и закончилось бы. Тебя растерзали бы – если не амбалы, то Контора.

В Гайд-парке начали что-то скандировать, громкие выкрики сменились взрывами смеха.

– Луиза?

– Почему тебя к нам отправили? – внезапно спросила она, хотя совершенно не собиралась задавать этот вопрос. – Ну, в Слау-башню.

– А это важно?

– Ты назначил себя моим куратором, так что да, это важно. Потому что, по слухам, ты сломался. Не выдержал напряжения. И вся твоя так называемая забота о моем благополучии сводится к тому, чтобы я не усложняла тебе жизнь.

Маркус посмотрел на нее поверх темных очков, потом снова сдвинул их на переносицу.

– Звучит правдоподобно, – сказал он обманчиво мягким тоном. – Чистая фигня, но звучит правдоподобно.

– Значит, ты не сломался?

– Нет, конечно. Я просто очень люблю азартные игры.

Кто-то выкрикнул его имя.

Звучало как его имя. Хотя это было не его имя, но звучало как будто его. Оно вытянуло Ривера из темноты. Он открыл глаза; сквозь ветви струился дневной свет. Над головой широко раскинулось небо, и Ривер зажмурился, защищаясь от яркой синевы.

– Уокер? Джонни?

До него дотронулись чьи-то руки, тугие путы ослабли, возвращая ему способность двигаться. Конечности пронзила новая боль.

– Ни фига себе, чувак. Ну ты и попал!

Он смутно видел своего спасителя: какие-то разрозненные пятна, будто ходячий тест Роршаха.

– Давай-ка выбираться отсюда.

Ривера потянули в вертикальное положение, и все тело заныло, но на этот раз по-хорошему, избавляясь от напряжения.

– Вот, держи.

К губам прижали бутылку, в рот полилась вода. Ривер закашлялся, согнулся вдвое, сплюнул. Едва не блеванул. Вслепую нащупал бутылку, схватил и жадно опустошил.

– Ни фига себе, – повторил Грифф Йейтс. – Ты и правда попал.

– Я просто очень люблю азартные игры, – сказал Маркус Лонгридж.

– Что-что?

– Азартные игры. Карты. Скачки. Да что угодно.

Луиза уставилась на него:

– И это все?

– Видишь ли, «и это все», как выяснилось, несовместимо с эффективной оперативной деятельностью. Ну, мне так объяснили. Хотя на самом деле это полная ерунда. Оперативная деятельность – самая азартная из всех игр.

– А почему тебя просто не уволили?

– Потому что допустили тактическую ошибку. В отделе кадров решили, что у меня разновидность зависимости, и отправили к психотерапевту на консультацию.

– И что?

– Он меня проконсультировал.

– И как?

– Не то чтобы очень успешно. До полного успеха далеко. Вот, например, сейчас мне звонил мой букмекер. – Он прервался, выжидая, когда умолкнут автомобильные гудки, – их спонтанная симфония, очевидно, будет звучать весь день, потому что сегодня на улицах города автомобили лишились статуса. – В общем, как выяснилось, никто не имеет права увольнять того, кто посещает психотерапевта. Потому что это чревато судебным разбирательством. Вместо увольнения меня…

Вместо увольнения его перевели к слабакам.

Луиза взглянула на большие стеклянные двери отеля.

– Ты докладываешь Тавернер о том, что происходит в Слау-башне?

– Нет. А оно ей надо?

– Кэтрин говорит, что зачем-то надо.

– Интересно зачем, – протянул Маркус. – Слау-башня – помойка на задворках Риджентс-Парка. Если Тавернер хочет о чем-то узнать, ей проще спросить у Лэма.

– Наверное, не проще.

– Твоя правда. Но я не стукач.

– Хорошо.

– Это значит, что ты мне доверяешь?

– Это значит «хорошо». По-твоему, любовь к азартным играм не проблема?

– В прошлом году мы две недели провели в Риме, всей семьей: Кэсси, я и дети. Поездку оплатила как раз моя любовь к азартным играм. – Он поправил темные очки на носу. – Так что пошли все нахер.

Он впервые упомянул своих родных при Луизе. Наверное, чтобы внушить ей доверие.

Маркус взглянул на часы.

– Хорошо, – повторила Луиза, что в этот раз означало «действительно, нам пора», и решительно направилась в отель.

«Раз уж Маркуса назначили мне в напарники, хорошо, что он не сломался и владеет собой», – подумала она.

Вдобавок сегодня им предстояло всего-навсего присматривать за объектом. Вряд ли Маркусу придется применять свой опыт оперативной работы.

Кэтрин позвонила Риверу, выслушала мантру «абонент недоступен». Потом позвонила Лэму, с тем же результатом. Тогда она стала изучать документы. «Ботинок есть, а следа от него нет». Чем больше груза, тем глубже следы. Но детские годы многих обитателей Апшота не потревожили бы сахарную пудру на именинном пироге.

Стивен Баттерфилд был владельцем издательства; поисковики с готовностью отзывались на запрос и сообщали, что он типичный представитель творческой интеллигенции, достаточно известный и пользующийся авторитетом в правящих кругах, часто публикует полемические статьи в газете «Обсервер», дает интервью на радио, является членом парламентского комитета по борьбе с неграмотностью и членом попечительского совета благотворительного общества, снабжающего учебниками школы развивающихся стран. Но его детство и юность покрывала туманная пелена. Проведенная Родди проверка показала то же самое и в отношении остальных. Все они были уважаемыми людьми, в той или иной степени обладали определенным весом, считались частью истеблишмента, к ним прислушивались власть имущие, промышленные воротилы и министры. Контроль и влияние взаимосвязаны…