Мертвая женщина играет на скрипке - [146]

Внутрь я проник без труда, но дальше меня не пропустили, сказав, что музыканты готовятся к выступлению и мешать им нельзя. Заявление, что там моя жена, никого не впечатлило, а прорываться силой было как-то неловко. Пошел искать обходных путей, блуждая по коридорам и открывая все двери подряд, пока в темном, но ведущем в нужном направлении проходе не наткнулся на Сумерлу с неизменным Маржаком за спиной.

— Не лезь, не ищи беды, — сказала она.

— Я не беду ищу, а жену.

— В твоем случае есть ли разница?

— Может, без философии обойдемся? Пропусти меня, я поговорю с ней и уйду.

— Нет. Забудь, наша она теперь.

— Черта с два.

— Копырзен ты, странь, — констатировала Сумерла. — Да не твоя нонче сила.

Из темноты прохода шагнули трое покляпых. Один из них — Иван, мой бывший спарринг-партнер. Лицо его серо, щеки ввалились, глаза пусты, одет в какую-то сермягу. Было бы любопытно проверить, что у него в таком состоянии с рефлексами — остальные пока что ничем, кроме нечувствительности к боли, не поразили. Но толпой в узком коридоре они меня завалят в любом случае, так что как-нибудь в другой раз.

Вернулся на площадь, нашел девочек — Клюся сразу засобиралась.

— Отчего-то поменяли регламент, — сказала она озабоченно, — симфонический оркестр сместили на полночь, а нас запустят раньше.

— Что будете исполнять?

— Погоняем каверы, танцевалочку. Ну а под конец я что-нибудь да выдам из своего.

— Нарываешься?

— Само собой, — беззаботно улыбнулась Клюся. — На том стоим. Хочу посмотреть на их рожи.

Она унеслась куда-то готовиться к выступлению. А мы с Настей пошли бродить по площади, рассеяно глядя на всю эту суету. Попили вкусного сбитня, съели по пирожку с вареньем, пытаясь настроиться на праздничный лад, но все никак не выходило. Я беспокоился из-за Марты и гулял для рекогносцировки — рассматривал подходы к сцене. Раз она будет играть — то и на сцену выйдет. А там посмотрим.

Настя нервничала из-за Виталика — воспитанники временно подведомственного мне заведения должны были уже организованной группой подойти на площадь, но что-то задерживались и на сообщения не отвечали.

— Обычное дело, — не разделял ее тревоги я, — столько девочек и у каждой сейчас страдания перед зеркалом. Они же тут никуда не выходили до сих пор. Чуть ли не первый бал Наташи Ростовой у каждой.

— А Виталик? Почему он не отвечает?

— Думаю, ему и остальным мальчикам там уже мозг вынесли вопросами: «А мне идет»? А меня не полнит? Я что, толстая? На себя посмотри!». Не до того ему.

— Кого я вижу! Антоша, дружок! — знакомый голос из прошлого на секунду поколебал реальность.

— Дрей Дреич? Какими судьбами? — поприветствовал я Кеширского, своего бывшего работодателя, владельца «Радио Морзе».

— Ну что ты, Антоша, — он прекрасно знает, как бесит меня такое обращение, — такой праздник! Стрежев и Жижецк — города-побратимы.

— А также Оболенск, Любимск, Березуй, Болохов, Алаборск… Что там еще?

— Ожск и Аркаим, — усмехнулся из-под неизменной белой шляпы Кеширский, — еще Китеж, но не будем о грустном. Начинаешь что-то понимать, да?

Я неопределенно пожал плечами, стараясь казаться умнее, чем есть. Ни хрена я не понимаю, и не уверен, что это мне нужно. «Во многой мудрости — многие печали». Или как-то так.

— О, какая красавица у тебя выросла! — обратил он внимание на Настю. — Просто вылитая мать!

— Вы знали маму? — спросила дочь.

— Имел счастье быть знакомым. Она у меня работала. Но мне пора, еще увидимся. Эта ночь будет долгой!

Кэш, взмахнув на прощание шляпой, ввинтился в толпу и исчез.

— Пап, это правда? — спросила Настя. — Мама у него работала?

— И мама, и я. Но в разных местах. Я на радио, она — в газете.

Дочь замолчала и задумалась. Сегодня прошлое так и лезет изо всех щелей.

— Может, нам бы пора поговорить о маме? — задумчиво спросила она. — Мне не нравится, что появляются люди, которые знают обо мне больше, чем я сама.

— В любой момент, солнце. В любой момент.

— Тогда… — она осеклась и достала из кармана смарт. — Ой!

— Что-то не так?

— Виталик. Кажется, у ребят неприятности.

Их окружили в тупике неподалеку от площади. Мальчики героически закрыли собой девочек, но выглядели бледно и испуганно. Виктимненько.

— Повылазили, странь недоеденная! — издевательски говорил стоящий впереди «альфа», худой и дерганый подросток с моторикой шизоидного психопата. — Поватажимся? Переведаемся? Али гузаете?

— Отстаньте от нас! — нервно вскрикнул Виталик. Голос его был абсолютно неубедительным.

— Одни через вас протори, странь, — покачал головой агрессивный парень. — Сиротаете на нашу беспроторицу. Мыта не платите, наляцаете.

Я придержал рванувшуюся вперед Настю. Непосредственной опасности пока нет, а мне было интересно, как они справятся с ситуацией.

— Дайте нам пройти! — сказал Виталик. Пытался угрожающе, но вышло жалобно.

— Або што?

Настин кавалер не нашелся, что ответить, окончательно проиграв ситуацию. Вот вам последствия десоциализации виртуального поколения. Столкнувшись с реальным давлением, теряются. Вмешаться? Или еще подождать? Сразу бить их не будут, смысл в том, чтобы унизить и напугать.

— Не ресно раздряги чинить ноне, — из тени вышла девочка.