Новолуние, воскресенье, 13 июня.
Стоунхендж
Туман призрачным перекатиполе плыл в непроглядной уилтширской ночи. На широкой пустоши смотрители в капюшонах запрокинули головы, обратив взоры к небу в ожидании первого проблеска серебряного света новорожденной луны — тончайшей полоски девственной белизны под широким черным бархатом. Стоящий с краю надвинул капюшон, старческая рука подняла вверх факел. «Жертва готова», — тихо прошелестели слова по цепочке смотрителей. Пост окончен — семь дней без пищи, без света и звука, без запахов и прикосновений. Тело очищено. Чувства обострены. Разум сосредоточен на судьбе.
Смотрители были одеты в домотканую мешковину, перепоясаны бечевами, свитыми из трав, ноги — в обуви из грубой звериной кожи. Так одевались древние, основатели Ремесла.
Очищающие сняли с жертвы нечистые одежды. Человек покинет мир таким же, каким пришел в него. Они стянули с его пальца кольцо. С запястья — часы. А с шеи — грубую золотую цепочку с символом ложного бога.
Они отнесли отбивающегося человека к реке и погрузили в воду. Холодная вода наполнила рот, забурлила и вспенилась в больных легких. Он забился, как рыба на крючке, ища спасения в водах потока.
Но от судьбы не уйдешь.
Теперь жертва чиста. Отбивающегося человека вытащили на берег, привязали полосками коры к носилкам из сосны — благородного дерева, сопровождавшего их с ледниковой эпохи. Носильщики подняли его на плечи и понесли, как гордые и любящие мужчины несут гроб с любимым братом — драгоценную ношу.
Путь был неблизким — более двух миль на юг от древнего поселения Даррингтон по широкой, огороженной камнями аллее к огромным глыбам сарсенового песчаника.
Носильщики не роптали. Они помнили, какими трудами их праотцы передвигали на сотни миль огромные камни. Астроархитекторы преодолели холмы и долины, пересекли бурное море, оленьими рогами и лопатками из костей домашнего скота выкопали ямы на предназначенном для камней месте. За Носильщиками шли Последователи. Только мужчины. Все в одинаковых грубых бурых балахонах с капюшонами. Они съехались со всей Британии, из Европы, со всего мира на первое жертвоприношение нового Мастера Хенджа[1]. Приношение богам, которое обновит духовную силу камней.
Процессия задержалась у Пяточного камня, массивной глыбы песчаника, в которой обитал Небесный бог. Рядом с ней все казалось ничтожным, лить гигантские дольмены величественно высились впереди, в восьмидесяти футах отсюда.
В центре мегалитического портала мерцал в темноте костер, вознося клубы дыма к луне и озаряя недвижную фигуру воздевшего руки Мастера. Но вот он развел их плавной дугой и уперся ладонями в энергетическую стену, отделявшую его от выстроившихся подковой трилитов.
— Великие боги, я чувствую ваше вечное присутствие! Мать-Земля извечная, Отец-Небо высочайший, мы собрались почтить вас и преклонить перед вами колени!
Фигуры в плащах с капюшонами безмолвно опустились на землю.
— Мы, покорные ваши чада, Последователи Святых, собрались здесь, на костях наших предков, дабы воздать вам почести и выразить нашу любовь и верность.
Мастер, хлопнув, соединил ладони и замер, подняв их над головой, указывая прямыми пальцами в небо. Носильщики встали с колен и снова подняли на плечи грубые носилки с привязанным к ним нагим юно-шей.
— Мы благодарим вас, Великие боги, взирающие на нас и дающие нам благословение. В знак почитания и продолжая обычаи предков, мы приносим эту жертву.
Носильщики ступили на последний отрезок пути между гигантскими каменными вратами к месту жертвоприношения, лежащему на линии солнцестояния, — к каменной Плахе.
Они уложили молодого мужчину на длинную серую плиту. Мастер опустил взгляд и, не размыкая рук, коснулся пальцами лба жертвы. Он не страшился взглянуть в полные ужаса голубые глаза, ибо уже изгнал из сердца всякое подобие жалости, как повелитель изгоняет изменника.
Медленно водя руками по кругу вокруг лица жертвы, он произносил ритуальные слова:
— Во имя наших отцов, наших матерей, наших покровителей и наших наставников мы отпускаем тебе все земные грехи, принося в жертву твое смертное тело, очищаем твой дух и направляем тебя по пути к вечной жизни.
Только теперь Мастер развел ладони. Развел широко. С одной стороны фигуру освещал белый свет луны, с другой — кровавый отблеск пламени. Силуэт Мастера на фоне каменных глыб повторял изгиб полумесяца.
В каждую из распростертых рук Носильщики вложили священные орудия. Пальцы Мастера сомкнулись на отполированных за века рукоятях.
Первый кремневый топор опустился на голову жертвы.
И второй.
И снова первый.
Удары сыпались градом, обтянутые кожей кости треснули будто яичная скорлупа. Толпа отозвалась на смерть жертвы ревом. Под восторженные кличи Мастер отступил назад, раскинув руки, чтобы каждый мог видеть на нем жертвенную кровь.
— Как вы проливали кровь и ломали кости, возводя этот божественный портал для нашей защиты, так мы проливаем кровь и ломаем кости для вас.
Последователи, один за другим, выступали вперед. Каждый окунал палец в кровь жертвы и касался своего лба, оставляя отметину, затем отходил к главному кругу и целовал трилиты.
