Мэрилин Монро. Психоанализ ослепительной блондинки - [96]

Шрифт
Интервал

Вам всегда нравилось, что я даю имена моем снам. Этот называется «Сон об Эмпайр-стейт-билдинг». Вы помните, мне когда-то снился восхитительный яркий персидский ковер с узором в красных, синих и золотых тонах — непередаваемой красоты, созданный из миллионов стежков ручной работы, покрывающий весь первый этаж музея современного искусства? Я назвала его «Сон о прекрасном персидском ковре».

Вы сказали тогда, что мое подсознание подтверждает, что я являюсь великолепным произведением искусства, которое должно украшать художественный музей. Я улыбнулась и сказала:

— Бросьте, доктор! Вы забыли, что в душе я бедная маленькая Норма Джин, которая воспитывалась в детском доме, где считалось большим везением, если полы были покрыты линолеумом!

Ну, мое подсознание кажется довольно настойчивым, в отличие от меня. «Сон о прекрасном персидском ковре» очень похож на «Сон об Эмпайр-стейт-билдинг» — последний сон в моей жизни, если не считать снов на небесах, которые, как мне кажется, совсем не обязательно представляют собой край с молочными реками и кисельными берегами, где сбываются все желания и мечты. (Я могу только надеяться на это!)

Прошлой ночью мне снился небоскреб Эмпайр-стейт-билдинг, самое высокое здание в мире. Вы всегда говорите, что все, что происходит во сне, символизирует самого спящего. Если это так, то я — Эмпайр-стейт-билдинг, и я возвышаюсь над всеми зданиями в мире. Хотя в своем сознании я все еще чувствую себя как маленькая Норма Джин, живущая в детском приюте.

Но вы считаете, что бессознательное всегда говорит правду. Если это так — а я надеюсь, что вы правы, — я оставляю наследие, которым могу гордиться, и могу уйти с уверенностью, что годы моих страданий прожиты не напрасно. Я всегда принадлежала миру, так как всегда была одинока. Так что есть смысл в том, что я вижу себя гигантским небоскребом, принадлежащим миру.

Вы были для меня как мать. Я очень благодарна вам, и больше всего мне бы хотелось, чтобы вы были моей настоящей матерью. Тогда мне никогда не пришлось бы писать вам этого письма.

Спасибо, Дарси, за то, что вы были со мной, когда я нуждалась в вас, и за то, что не вмешивались в мою жизнь, когда я этого не хотела. Спасибо за многие прекрасные часы, проведенные вместе, и даже за те, когда мы не встречались. Спасибо вам за заботу, за то, что вы никогда не разочаровывали меня, и за ваше понимание, в нем я уверена, того, почему я решила уйти именно сейчас.

В конце своей жизни ваш приятель Зигмунд Фрейд сказал своему врачу Максу Шуру:

— Мой дорогой Шур, вы наверняка помните наш первый разговор. Вы обещали, что не оставите меня, когда придет мой час. Моя жизнь стала сплошной пыткой и теперь не имеет никакого смысла.

Шур заверил своего пациента, что о нем помнят, и безотлагательно ввел Фрейду смертельную дозу морфина.

Я думаю о вас как о моем Шуре и верю, что вы в конечном итоге могли бы сделать для меня то, что Шур сделал для Фрейда.

Но самое важное, дорогая Дарси, за что я хочу вам выразить признательность, это за возможность разобраться в этом сне, которую я имею благодаря вам. Я могу теперь умереть, с сознанием, что я оставила после себя монументальное наследие.

Прощайте, с большой любовью,

Мэрилин (Норма Джин) Монро.

6 августа 1962 г

Смотрителю

Вествудского кладбища,

Лос-Анджелес, Калифорния, 90024


Уважаемый сэр,

Будьте любезны, положите вложенное письмо как можно ближе к урне с прахом Мэрилин Монро. Она хотела бы этого.

Большое спасибо,

Доктор Дарси Дейл


Уважаемая Мэрилин,
Мэрилин, Мэрилин, храбрая и настоящая,
Я тоже буду всегда любить Вас.
Покойтесь с миром, дорогая Мэрилин. Вы заслужили это.
С любовью, всегда Ваша,
Дарси.

Библиография 

Anderson, Janice. Marilyn Monroe. New York: Crescent Books, 1995.

Arnold, Eve. Marilyn Monroe. New York: Harry N. Abrams, 2005.

Arnold, Eve. Marilyn Monroe: An Appreciation. New York: Knopf, 1987.

Badman, Keith. Marilyn Monroe: The Final Years. New York: Thomas Dunne, 2012.

Banner, Lois and Mark Anderson. MM-Personal: from the Private Archive of Marilyn Monroe. New York: Abrams, 2001.

Barris, George. New York: Citadel Press, 1995.

Baty, S. Paige. American Monroe: The Making of a Body Politic. Berkeley, Los Angeles: University of California Press, 1995.

Bigsby, Christopher. Arthur Miller. London: Weidenfeld amp; Nicolson, 2009.

Braver, Adam. Misfit. Portland, OR, New York: Tin House, 2012.

Brown, Peter Harry and Patte B. Barham. Marilyn: The Last Take. New York: Dutton, 1992.

Casillo, Charles. The Marilyn Diaries. Los Angeles: Charles Casillo, 1999.

Churchwell, Sarah. The Many Lives of Marilyn Monroe. New York: Picador, 2004.

Clark, Colin. The Prince, the Showgirl and Me: Six Months on the Set with Marilyn and Olivier. New York: St. Martin’s, 1996.

Clayton, Marie. Marilyn Monroe: Unseen Archives. Bath, UK: Parragon, 2005.

Cunningham, Ernest W. The Ultimate Marilyn: All the Facts, Fantasies, and Scandals about the World’s Best-Known Sex Symbol. Los Angeles: Renaissance, 1998.

De La Hoz, Cindy. Marilyn Monroe: Platinum Fox. Philadelphia: Running Press, 2007.

Dougherty, Jim. To Norma Jeane with Love, Jimmie. As told to LC Van Savage. Chesterfield, Missouri: Beach House, 2001.


Рекомендуем почитать
«Были очи острее точимой косы…»

Рецензия на издание двух томов воспоминаний Надежды Яковлевны Мандельштам стала преимущественно исследованием ее личности, литературного дара и места в русской литературе XX века.«Надежда Яковлевна для меня — Надежда Яковлевна: во-первых, «нищенка-подруга» поэта, разделившая его жизнь со всей славой и бедой; во-вторых, автор книг, в исключительном значении которых для нашей ориентации в историческом времени я убежден…».


Дорога длиною в жизнь

«Люди могут сделать человека счастливым даже в беде… Люди могут все» — таково кредо московской писательницы Ирины Триус. В автобиографической повести «Дорога длиною в жизнь» автор делится воспоминаниями о встречах с интересными людьми, высказывает свои взгляды на жизнь, на предназначение человека, преодоление трудностей.


Еретичка, ставшая святой. Две жизни Жанны д’Арк

Монография посвящена одной из ключевых фигур во французской национальной истории, а также в истории западноевропейского Средневековья в целом — Жанне д’Арк. Впервые в мировой историографии речь идет об изучении становления мифа о святой Орлеанской Деве на протяжении почти пяти веков: с момента ее появления на исторической сцене в 1429 г. вплоть до рубежа XIX–XX вв. Исследование процесса превращения Жанны д’Арк в национальную святую, сочетавшего в себе ее «реальную» и мифологизированную истории, призвано раскрыть как особенности политической культуры Западной Европы конца Средневековья и Нового времени, так и становление понятия святости в XV–XIX вв. Работа основана на большом корпусе источников: материалах судебных процессов, трактатах теологов и юристов, хрониках XV в.


Мы на своей земле

Воспоминания о партизанском отряде Героя Советского Союза В. А. Молодцова (Бадаева)


«Еврейское слово»: колонки

Скрижали Завета сообщают о многом. Не сообщают о том, что Исайя Берлин в Фонтанном дому имел беседу с Анной Андреевной. Также не сообщают: Сэлинджер был аутистом. Нам бы так – «прочь этот мир». И башмаком о трибуну Никита Сергеевич стукал не напрасно – ведь душа болит. Вот и дошли до главного – болит душа. Болеет, следовательно, вырастает душа. Не сказать метастазами, но через Еврейское слово, сказанное Найманом, питерским евреем, московским выкрестом, космополитом, чем не Скрижали этого времени. Иных не написано.


Фернандель. Мастера зарубежного киноискусства

Для фронтисписа использован дружеский шарж художника В. Корячкина. Автор выражает благодарность И. Н. Янушевской, без помощи которой не было бы этой книги.


Фаина Раневская. Психоанализ эпатажной домомучительницы

Фаина Раневская — сплошное противоречие. Беспардонное хамство и нежная беспомощность души, умение обзаводиться врагами на каждом шагу и находить удивительных и верных друзей, необразованность с одной стороны и мощный интеллект — с другой, умение делать карьеру и регулярное сиденье без ролей. И — одиночество… О Раневской много злословили — ей ставил диагноз «психопатка» еще при жизни, ее обвиняли в аморальных связях, ее откровенно боялись! Представьте, что Фаина Раневская входит в кабинет психотерапевта, устраивается на кушетке и начинает говорить.


Лев Толстой. Психоанализ гениального женоненавистника

Когда промозглым вечером 31 октября 1910 года старшего врача железнодорожной амбулатории на станции Астапово срочно вызвали к пациенту, он и не подозревал. чем обернется эта встреча. В доме начальника станции умирал великий русский писатель, философ и одновременно – отлученный от церкви еретик, Лев Николаевич Толстой. Именно станционному доктору, недоучившемуся психиатру предстояло стать «исповедником» гения, разобраться в противоречиях его жизни, творчества и внутрисемейных отношений, а также вынести свое медицинское суждение, поставив диагноз: аффект-эпилепсия.


Анна Ахматова. Психоанализ монахини и блудницы

Звонок в четыре утра не предвещает ничего хорошего. Особенно если на дворе 1946 год, вы психиатр, а голос в трубке поручает определить, склонна ли к самоубийству опальная поэтесса Анна Ахматова…Теперь у Татьяны Никитиной есть всего несколько дней, чтобы вынести вердикт, а заодно и понять, что будет, если ее диагноз окажется не таким, какого от нее ждут.