Меня зовут Жанн Масс - [28]
– Так ты типа Мишель Либ[101] для публики попроще?
– Именно… А ты вроде Пьера Башле[102] -девственника.
– У тебя не найдется К?
Мы ищем Джозефа, а он «пудрит себе нос» на углу стеклянного столика. Он предлагает нам полоску коки, и, поскольку кока отменная, мы затягиваем ее в наши носовые пазухи и чувствуем, что вставляет по полной программе. Джозеф – административный директор в журнале мод, он super clever.[103] У Джозефа красивейшие глаза. Я чувствую чью-то руку на своем плече и оборачиваюсь. Мне что-то пытается сказать Бенжамен, но я ничего не слышу. Он орет мне прямо в уши, что только что приехал Человек-невидимка.
Я говорю ему, что чувствую себя паршиво. Он улыбается. Я хочу съесть пирожное-мадленку от Commercy, но у меня не получается. Мадленка выскальзывает благодаря пластиковой упаковке.
Сабрина танцует в одиночестве, далекая и красивая. Слишком красивая. По моим вискам стекает пот, похожий на желе. Мне кажется, что я пустая баночка из-под «Нутеллы».
«По департаменту наши показатели составили более 50,6 %. Это значит, что проголосовали 35 315 из 70 000 зарегистрированных граждан. Если рассмотреть данные по каждому округу, то можно отметить следующее: в первом округе 56 % приняли участие в выборах, во втором – 39,17 %, в третьем – 49 %. В прошлом году общий показатель по департаменту был менее 36 %».
Глава следующая
Я бегу к выходу, размахивая пилочкой для ногтей, и понимаю, что блондин по имени Майкл Двин Фаер Страйкер пытается от меня сбежать. Коридор ведет прямо на кухню, а кухня выходит в парк. Я не позволю ему вот так взять и смыться! Он бежит передо мной на расстоянии десяти метров и благодаря своим кроссовкам Nike легко преодолевает стену. Я следую за ним и падаю в яму. Моя щиколотка производит странный звук. Я издаю крик, но потом поднимаюсь, несмотря на боль.
В тот момент, когда я поднимаю голову, на полной скорости подъезжает автомобиль и со всего размаху наезжает на беднягу Майкла. Его отбрасывает метров на пятнадцать. Машина останавливается. Слышно, что в ней слушают Херби Хэнкока[104] по МРЗ-плееру. Водитель снова отправляется в дорогу и исчезает в ночи, как Зорро, показывая палец в окно.
Небо разряжается крупными холодными каплями дождя, а я ковыляю к телу, лежащему на шоссе в странной позе. От удара, должно быть, сломался позвоночник.
Дождь и кровь стекают в яму, образуя небольшую канаву. У человека открыты глаза, он вроде бы дышит. Я пытаюсь поговорить с ним:
– С рыбалки?
– Мне больно.
– Что ты несешь?
– Я умираю!
– Нет…
– Я подыхаю, помогите мне, вызовите скорую!
– Вызовите что?
– Скорую!
– Зачем?
– Чтобы отвезти меня в травмпункт, идиот! Куда еще можно меня везти?
– Слушай, думаю, нам лучше остаться здесь, а? Вдвоем, как влюбленная парочка. Думаю, ты уже натворил достаточно глупостей.
– Я ничего не сделал!
– Хочешь жвачку?
– Да… Неплохо бы.
– Открой рот.
– Спасибо.
– Жуй хорошо… Почему ты так на меня смотришь?
– Мне больно.
– Мне тоже больно, я свернул лодыжку.
– Я не хочу умирать.
– Как так?
– Ну не хочу умирать, и все!
– Никто не хочет умирать.
– Почему? Я знаю таких людей.
– Да, а кто? Перечисли имена, посмотрим.
(Он думает.)
– Фабрис.
– Кто это такой?
– Не знаю. Честно говоря, я просто так сказал: «Фабрис», но на самом деле не знаю его.
Проходит автор, который совершает ежедневный footing.[105] Он здоровается по-шведски с двумя штрихами, которые ведут себя, словно играют в игру «Я держу тебя за бородку»;[106] когда автор минует их, они возвращаются к прерванному разговору.
– Знаешь, когда я был маленький, я раскрашивал комиксы Манары.[107] А еще «Ротрингом»[108] рисовал девочкам волосы на пипке. Надо сказать, меня от этого здорово перло. Правда, я рисовал их столько, что в конце концов у девочек появлялись там целые заросли, и мне уже было никак.
– Жанн!
– Что?
– Мне кажется, что ты просто клоун.
Тут я залепляю ему по морде, потом еще раз и еще – раз двадцать, он при этом выглядит смешно, и вдруг я слышу, как что-то затрещало, мои подошвы начинают в чем-то вязнуть, я наношу ему последний удар – так, в шутку, – и тут… Бац! Его голова взрывается, как пакет с молоком. Так хочется погрузить палец в череп и попробовать на вкус его содержимое. Я достаю немного вязкой жидкости и подношу к губам. Вкусно. Немного похоже на белое игристое.
После этого я предлагаю Майклу сходить на пип-шоу, чтобы поразмять ноги и член. Мы уходим, держась за руки: мы влюблены, ведь мы вместе испытали сильнейшее ощущение.
Эпилог
В вафельном баре Йода со своими друзьями из африканской народности пель ест большое блюдо сангри и курит сигареты под паштет. Большой остекленный проем пропускает мягкий свет, который шарит по лицам сидящих едва уловимыми бледно-голубыми и оранжеваты-ми отблесками. Жан-Пьер ест сардельку, он старше всех. Сегодня ему исполняется 125 лет, и он хотел бы собрать экспериментальный джаз-банд. Поскольку у него вьющиеся волосы, он все время крутит головой во время разговора, это так эффектно, что даже Фредерик, у которой груди затвердели от кондишена, хлопает в ладоши, хотя и сидит на данный момент в чате с Люком Бессоном – по Инету.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.