Мемуары на руинах - [83]
«Дура! Кого ты защищала? Этих пьяниц? Ты знаешь, сколько раз они продавали тебя?»
«Неважно. Вы всё равно были сильнее. Человеческое достоинство…»
«Почему ты никогда не говорила, что любишь меня?»
«Потому что я не умею это говорить тем, от кого завишу.»
«Идиотка! Максималистка! Я тебя такой создал! Ты не выживешь!..»
Это продолжалось два с лишним часа. Разрыв не был окончательным – велено было придти в начале сезона. Засланные казачки, бывшие подруги, собравшие компромат, уговаривали написать какое-то письмо с просьбой о прощении. Но за что просить прощение, я не понимала, покаянных писем не писала никогда.
Встреча в начале сезона опять была очень долгой – час, как минимум, и совершенно для меня бессмысленной: всё та же вода толклась всё в той же ступе, без намёка на конструктивные предложения ни с той, ни с другой стороны.
«Счастливого сезона!» – сказала я, уходя в никуда – без денег, перспектив, надежд и спонсора.
Говорят, Тоня с Ирой сказали: «Марину мы ему не простим!» – но это только слухи. Я же точно сказала: «Расстреливать Вас будут по одному!»
Да, чёрт, завышенная самооценка… В том же году в театр завлитом пришла Маша Ланина, талантливый литератор и переводчик, много сделавший для театра, как обычно, за зарплату, без учёта авторского права. Маша, которая потом стала близким духовным другом Маруси, Маша, ещё более свободолюбивая, про которую все педагогини, классные дамы, преданно обслуживающие руководство, якобы сказали: надо было избавиться от одной Маруси, чтобы сразу взамен ей получить другую!
Д. К.
«Движение вверх требует усилий, а движение вниз происходит само собой»
Т. Черниговская.
В сентябре 82-го Маруся распрощалась с Альма Матер, уходя в никуда, желая ей благополучия. Пожелания не осуществились, поскольку странным образом Марусин уход не стал причиной, конечно же, но стал первым из многочисленной череды последующих уходов, завершившихся катастрофой спустя четыре года.
Прыжок в никуда, отчасти вынужденный, совершенно изменил жизнь. Нет, папа, разругавшись окончательно с Марьей и отдав ей, откупаясь, всё, что мамой было скоплено за всю жизнь, по-прежнему царствовал в двухкомнатной квартире: с утра на полную громкость включал радио, или телевизор, или и то и другое вместе. Однажды, войдя в его комнату, Маруся решила, что сошла с ума: в телевизоре Брежнев пел арию Каварадосси! Это папа слушал радио, выключив в телевизоре звук.. (Папа лежит на диване. Входит Маруся. Спрашивает: – можно, я вытру пыль на шкафу? Папа отвечает: – Зачем? Пыль там лежит, а я здесь.) В этом смысле всё было по-прежнему: ни дома, ни денег.
Зато свобода! «Посмотрите на птичек небесных, они не ткут, не прядут!..» Как будто каменную плиту сняли со спины! Шибанов, встретив в компании, всё спрашивал, будто примеряя на себя: – Ну, как оно, (там, на воле)?
Но, известно, что у свободы есть другая сторона: свободное время, которое куда-то надо деть! А после непрерывной занятости образовавшаяся пустота оказалась очень серьёзным испытанием, которое Маруся, наверное, выдержала не с честью. Да, Марусю считали блядью.
ДОКТОР:– Главное, что Маруся считала сама.
– Ну нет. Во-первых, никакого расчёта в отношениях с мужчинами у неё не было. Просто иногда охватывала такая жалость… В детстве во дворе вокруг горки бродил мальчишка с огромной зелёной соплёй под носом. Он потерял дорогущую, за рубль тридцать авторучку, в руках держал пустой картонный футляр, и взгляд у него был такой… Вот когда у мужчины взгляд становился такой, Марусе не жаль было своего тела. Но тело не получало истинного наслаждения без участия всей сенсорной системы, без участия головы: воображения, фантазии, иллюзии, пусть короткой, пусть быстро улетучивающейся…
Доктор Лёва однажды, походя, бросил: «все истерички фригидны!». Может быть, Маруся была истеричкой, была фригидной, доктору виднее. Но никто не знал того, что она знала сама про себя: она знала, что отзывается на зов, на желание согреться и согреть. Она с детства отринула общепринятые «моральные» ценности, как абсолютно мещанские. (И откуда в дочери крестьянского паренька наследие Ларисы Рейсснер?) И бесилась от того, что мужчина может позволить себе всё, что угодно, а женщину за свободу в поведении обязательно заклеймят.
ДОКТОР:– Дурная репутация не возникает на пустом месте. Вам нравилось соблазнять?
– Нет, никогда этим не занималась. Скорее, нравилось, когда меня соблазняют, проявляют внимание, заботу...
«Я всегда зависела от доброты первого встречного...»
– Ещё одна роль?
– Да, Бланш Дюбуа... У меня не было шансов сыграть её на сцене.
– Пришлось играть в жизни?
– Думайте как хотите. Факт тот, что Маруся была до странности равнодушна к собственному телу. Ей не приходила в голову украшать себя, делать маникюр, это казалось ненужной тратой времени, отвлекающей от главного, того, что внутри. И её борьба за гендерное (не так давно узнала нужное слово) равноправие тоже отличалась от феминистских заявок, скажем, Марии Арбатовой. Пришлось как-то записывать аудиокнигу по её повести, так всё внутри восставало против беззаветного служения её героини собственной похоти. Ответное душевное движение не обязательно должно быть сексуальным актом... Хотя выглядит именно так. Не могу объяснить...
Книга к. т. н. Евгения Миронова «Чернобыль: необъявленная война» — документально-художественное исследование трагических событий 20-летней давности. В этой книге автор рассматривает все основные этапы, связанные с чернобыльской катастрофой: причины аварии, события первых двадцати дней с момента взрыва, строительство «саркофага», над разрушенным четвертым блоком, судьбу Припяти, проблемы дезактивации и захоронения радиоактивных отходов, роль армии на Чернобыльской войне и ликвидаторов, работавших в тридцатикилометровой зоне. Автор, активный участник описываемых событий, рассуждает о приоритетах, выбранных в качестве основных при проведении работ по ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС.
Предлагаемые воспоминания – документ, в подробностях восстанавливающий жизнь и быт семьи в Скопине и Скопинском уезде Рязанской губернии в XIX – начале XX в. Автор Дмитрий Иванович Журавлев (1901–1979), физик, профессор института землеустройства, принадлежал к старинному роду рязанского духовенства. На страницах книги среди близких автору людей упоминаются его племянница Анна Ивановна Журавлева, историк русской литературы XIX в., профессор Московского университета, и ее муж, выдающийся поэт Всеволод Николаевич Некрасов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга посвящена видному государственному деятелю трех царствований: Александра I, Николая I и Александра II — Дмитрию Николаевичу Блудову (1785–1864). В ней рассмотрен наименее известный период его службы — дипломатический, который пришелся на эпоху наполеоновских войн с Россией; показано значение, которое придавал Александр I русскому языку в дипломатических документах, и выполнение Блудовым поручений, данных ему императором. В истории внешних отношений России Блудов оставил свой след. Один из «архивных юношей», представитель «золотой» московской молодежи 1800-х гг., дипломат и арзамасец Блудов, пройдя школу дипломатической службы, пришел к убеждению в необходимости реформирования системы национального образования России как основного средства развития страны.
«Весна и осень здесь короткие» – это фраза из воспоминаний участника польского освободительного восстания 1863 года, сосланного в сибирскую деревню Тунка (Тункинская долина, ныне Бурятия). Книга повествует о трагической истории католических священников, которые за участие в восстании были сосланы царским режимом в Восточную Сибирь, а после 1866 года собраны в этом селе, где жили под надзором казачьего полка. Всего их оказалось там 156 человек: некоторые умерли в Тунке и в Иркутске, около 50 вернулись в Польшу, остальные осели в европейской части России.
Виктор Гюго — имя одновременно знакомое и незнакомое для русского читателя. Автор бестселлеров, известных во всём мире, по которым ставятся популярные мюзиклы и снимаются кинофильмы, и стихов, которые знают только во Франции. Классик мировой литературы, один из самых ярких деятелей XIX столетия, Гюго прожил долгую жизнь, насыщенную невероятными превращениями. Из любимца королевского двора он становился политическим преступником и изгнанником. Из завзятого парижанина — жителем маленького островка. Его биография сама по себе — сюжет для увлекательного романа.