Мелодия для саксофона - [17]

— Послал, — улыбнулся тот.

— Так он не приедет? — забеспокоилась Любава.

— Приедет, конечно, — успокоил её Славин и легко коснулся девичьей руки, — ладно, поехали в управление.

В машине Любаву начали одолевать сомнения, правильно ли она сделала, что, поддавшись импульсу, уговорила Славина купить картину.

Поёрзав на сиденье, она сказала:

— Дим, я отдам тебе деньги.

— Какие деньги? — удивился он.

— Ну, за картину.

— Даже не бери в голову. Это мой тебе подарок.

Она вздохнула и призналась:

— Я передумала.

— Чего ты передумала? — не понял он.

— Вешать эту картину у себя на съёмной квартире.

— С чего это такое непостоянство? — подозрительно спросил он.

— Я сама не знаю, — призналась она.

Они помолчали с минуту, а потом Славин неожиданно предложил:

— А знаешь что, давай эту картину кому-нибудь подарим?

— Кому?

— Да хоть Наполеонову, — хмыкнул Дмитрий.

— Следователю? — искренне удивилась Любава.

— А что, следователь не человек, что ли? — спросил её Дмитрий и озорно подмигнул.

— Я не знаю, — испугалась Любава, — удобно ли это.

— А мы сделаем ему анонимный подарок.

— Анонимный?

— Ну да.

— Пошлём по почте?

— Нет, передадим через Эллу.

— Но она же нас узнает!

— Не боись, Элла нас не выдаст.

— Ты думаешь?

— Уверен.

Не доезжая пару остановок, Дмитрий неожиданно остановил машину и выскочил.

— Ты куда? — ахнула Любава.

— Я сейчас вернусь.

Вернулся он минут через десять. За это время Любава вся испереживалась, не зная, что ещё задумал Славин.

Он вернулся с двумя букетами из ирисов, лилий и ещё каких-то мелких бледно-лиловых цветов.

Один букет он вручил Любаве, а другой бросил на сиденье со словами: «Это Элле».

Секретаря они нашли в полном одиночестве.

— Элла! Привет! Это тебе! — Славин протянул ей букет.

— Ой! Какая прелесть! — Элла сразу же уткнула в букет нос.

— Наполеонов у себя? — спросил Дмитрий.

— Нет, он у Фёдора Поликарповича.

— Прекрасно! Элла! Будь другом, внеси в его кабинет вот это! — он протянул ей натюрморт.

— А что это? — удивилась Элла.

— Картина.

— Точно картина? — девушка опасливо покосилась на оперов.

— Точно. Можешь вскрыть и посмотреть.

— Да ладно уж, — отмахнулась девушка, — сказать, что вы принесли?

— Ни в коем случае! — воскликнул Славин.

— А что же сказать? — округлила глаза секретарь.

— Скажи, что это подарок от неизвестного! Доставлен курьером.

— Но кто его пропустил? Впрочем, ладно, придумаю что-нибудь.

— Но нас не выдавай!

— Не выдам! Самой интересно посмотреть, что Александр Романович с этим подарком делать будет.

Наполеонов пришёл через полчаса после ухода оперов.

Весь озабоченный и погружённый в свои мысли, он не сразу заметил привалившее ему счастье. А увидев картину, вытаращил на неё глаза и долго не мог произнести ни слова. Потом открыл дверь и закричал:

— Элла! Кто это посмел втащить ко мне в кабинет? — он махал рукой на натюрморт и никак не мог подобрать слово, чтобы обозначить картину, а заодно и выразить свою радость.

— А, эту прелестную вещицу, — улыбнулась Элла, — вам просил передать ваш анонимный поклонник.

— К-к-какой ещё поклонник? — едва выговорил следователь.

— Я же говорю, анонимный, — невинно проговорила девушка.

— У меня нет поклонников! — затопал ногами следователь.

— Так он тайный, — Элла потупила глаза.

— Чёрт знает что! — заорал следователь, — ты пустила постороннего в святая святых?!

— Куда?!

— Я имею в виду свой кабинет.

— Ах, нет, — беззаботно отмахнулась секретарь, — я никого в ваш кабинет не впускала.

— А как же сюда попало это?! — Наполеонов снова махнул рукой в сторону натюрморта.

— Я сама внесла сюда эту прелесть, — ласково пропела Элла.

— А если бы это была бомба?!

— Ну, что вы! Я же развернула её. Хотя, может быть, это и есть бомба!

Следователь невольно отпрыгнул от картины.

— Александр Романович! Я имела в виду в культурном понимании этого слова.

— В культурном?! — вытаращил глаза следователь и сердито прошипел: — Да что ты в этом вообще понимаешь?!

Секретарь пожала плечами с притворно обиженным видом, стараясь не расхохотаться в голос.

Наполеонов побегал по коридору, стуча каблуками, и распорядился: «Унеси это!» — он махнул рукой на натюрморт.

— Куда? — спросила Элла беззаботно.

— К чёрту на кулички! — вызверился Наполеонов.

— Я туда дороги не знаю, — равнодушно отозвалась девушка.

Внезапно Наполеонов остановился и задумался, потом поманил Эллу пальцем. Она осторожно приблизилась к нему, он встал на цыпочки и что-то прошептал ей на ухо.

— Да вы с ума сошли, Александр Романович! — воскликнула девушка.

— Ничего подобного, — ответил следователь, — иди и отнеси ему презент.

Элла поохала, повела плечами и отнесла натюрморт Фёдору Поликарпычу.

Вернувшись в свой кабинет после небольшой отлучки, тот с изумлением увидел картину.

— Что это? — спросил он всё ту же Эллу.

— Подарок от неизвестного, — ответила она устало.

— Ты что-то плохо выглядишь, — забеспокоился он.

«Будешь тут с вами плохо выглядеть», — подумала про себя девушка, а вслух сказала:

— Голова немного побаливает.

— Ты не спросила, как зовут этого дарителя? — спросил начальник и почему-то хитро подмигнул Элле.

— Нет… — ответила она растерянно.

— Ну, это ты зря, — укорил он, — в следующий раз обязательно спрашивай.