Мелодия для саксофона - [16]

— По-моему, неплохой выбор.

— Может быть, — проговорила она неуверенно.

— То есть ты хочешь сказать, что это теперь немодно.

— Не только…

— А что ещё?

— Переплюнуть классиков он не сможет, а свою манеру письма пока не выработал.

«Выработает, какие его годы?» — подумал про себя Славин, а вслух спросил:

— Ну, и где он сейчас подвизается?

— А нигде.

— То есть?

— Вернее, он что-то пишет. А продаёт небольшие миниатюры на Пешеходной улице. Знаешь, где это?

— Да, конечно. Спасибо тебе! Выручила.

— А когда мы увидимся? — спросила Лидия.

— У отца в воскресенье будет выставка некоего заезжего художника из Австрии. Выставка для избранных, — сделал он ударение на слове «избранных».

— А нас туда пропустят? — спросила Заречная.

И он догадался, что она улыбается.

— Приглашения у меня на руках. Жди меня в воскресенье в десять утра возле входа.

— Или ты меня жди, — пропела в трубку Лидия и отключилась.

— Или я, — согласился Славин, прислушиваясь к коротким гудкам. Улыбнулся и повесил трубку.

И только сейчас он заметил, что за ним внимательно наблюдает и, видимо, прислушивалась к их разговору его коллега Любовь Залеская.

— Ну, выяснил что-нибудь? — спросила она небрежно.

Он кивнул:

— Кое-что, — и неожиданно спросил: — Хочешь пойти со мной?

— Куда? — удивилась она.

— На Пешеходную улицу.

— Зачем?

— Поглядим на самого Дорина и на его шедевры.

— В рабочее время?

— Лейтенант Залеская! Вы меня изумляете! Я же вас не развлекаться зову, а изучать личность подозреваемого, — проговорил он нарочито строго, — так идёте или нет?

— Да, конечно, — засуетилась она, выключила компьютер и схватила свою сумку.

До Пешеходной улицы они доехали на машине Славина «Лада-Калина», как предполагала Любава, подаренной ему отцом. Ведь на зарплату опера автомобиль, даже отечественный, купить можно, только взяв кредит.

Она слышала, что к кредитованию Дмитрий относится скептически, но не знала, что Славин писал обзорные и критические статьи не только для российских журналов, но и для зарубежных, помогал отцу составлять каталоги и делал некоторые другие вещи в мире искусства.

Ехать на машине вдвоём с Дмитрием было одним сплошным удовольствием, и Любава не заметила, как они домчались до места.

— Прошу, — галантно произнёс Славин, распахивая дверцу и подавая ей руку.

— Спасибо, — улыбнулась она, оперлась на его руку, и они пошли по улице точь-в-точь как влюблённая парочка.

Любаве казалось, что на них смотрят все прохожие.

И положа руку на сердце посмотреть было на что — широкоплечий высокий блондин с глазами цвета лесного ореха и гарная дивчина, вся из себя ладная и видная.

Любава представляла, как плещутся фонтаны, хотя их уже выключили, но их воображаемый шум казался ей чарующей музыкой.

Она шла не чуя под собой ног. А Славин, казалось, ничего не замечал.

— Смотри, — сказал он, — а вон и художники.

Уличных художников было сегодня не слишком много. День был прохладным, а с Волги вообще дул пронизывающий ветер. Любава невольно поёжилась.

— Ты не замёрзла? — быстро спросил Дмитрий.

— Нет-нет, — поспешила ответить она, но в его голосе ей послышалось столько теплоты, что она и впрямь согрелась.

— Посмотри! — услышала она голос Славина, — видишь Инессу?

— Где? — Любава оглянулась.

— Да на портрете же! — нетерпеливо проговорил Дмитрий и легонько дёрнул её за руку.

Только тут Любава заметила портрет девушки, похожей на ту, с которой она разговаривала сразу после убийства бабушки.

— Значит, и сам голубчик здесь, — меж тем удовлетворённо проговорил Славин.

А внимание Любавы тем временем привлёк натюрморт с огромным букетом лиловой и белой сирени.

— Какая красота! — невольно вырвалось у неё.

— Да, Инесса девушка красивая, — согласился Славин, — и на портрете она выглядит как живая.

— Да я не про портрет, — невольно улыбнулась Любава.

— А про что же? — удивился он.

— Про сирень!

— Про какую ещё сирень?!

— А вон, видишь справа в золотистой раме.

Дмитрий поморщился.

— И тебе нравится? — спросил он.

— Очень! — призналась она.

— Гм…

— У меня нет художественного вкуса? — испугалась она.

— Дело не во вкусе…

— А в чём?

Глаза его озорно блеснули, и он предложил:

— Давай купим эту чёртову сирень.

— Она не чёртова, — обиделась за натюрморт Любава.

— Ладно, — согласился Дмитрий, — давай купим сирень и дело с концом.

— Для меня? — спросила Любава.

— Ага, — сказал он, подошёл к художнику и, не торгуясь, купил понравившуюся Любаве сирень.

На Дорина Славин всё это время даже не смотрел.

— Мы не будем его задерживать? — тихо спросила Любава, крепко прижимая к себе упакованный натюрморт.

— У нас приказа такого нет…

— А что же тогда?

— Мы знаем, где его в случае чего найти.

Славин достал телефон и набрал чей-то но- мер.

— Аветик, — проговорил он через пару секунд, — будь другом, подъезжай на Пешеходную улицу, мы здесь Дорина засекли, надо бы за ним проследить, где он теперь живёт. По адресу прописки его не было давно. У тебя с собой его фотография?

Что отвечал Аветик, Любава не слышала.

Славин сказал:

— Мы с Любавой засветились, а тебя он не знает, — и хохотнул напоследок, — благодаря своей южной внешности можешь сойти за богатого мецената.

— Что он сказал? — спросила Любава, когда Дмитрий отключил связь.