Мельник ностальгии (сборник) - [15]

Шрифт
Интервал
Тут ливни, как на грех – весь труд испортят воды…
– Что делать? Пейте их! – подскажут им нарочно.
Уходят, обещают выполнить всё точно.
Тропинка вьётся возле ярких страстоцветов…
Ах, горе вам, бедняги, от таких советов!
Тентугал?
Утра синь! Бери скорей перчатки.
Где шляпа? Собрались? Ну, вот, и всё в порядке.
Всего-то десять миль, и тракт сейчас пустой,
Алберту>[9] ожидает нас и милый Той>[10].
Сегодня чудный день! Таким был мир в начале!
С утра я видеть не хочу ни в ком печали!
Дари нам осень аромат свой колдовской!
Прочь, меланхолия! Вокруг – покой, покой!..
Вот чёрных тополей нагой, печальный ряд.
Щеглы на ветках, пусть вас пеньем оживят!
Стоите, грустные, с восхода дотемна,
А ветер к вам несёт листву и семена,
И птиц, и дождь, и сор, и тучи комарья…
Бедняжки, тоже одинокие, как я….
А осенью вас ветер дерзко оголяет,
Сгибает до земли и кашлять заставляет…
Стоите в саванах, готовы для могилы,
Напоминает мне ваш ряд, ваш вид унылый
Домишки с краю для чахоточных в селе.
И встретимся ли, нет – мы боле на земле?
Но вечный есть покой и вечная краса,
И души всех взойдут на эти небеса,
Кто жил и принял смерть и в море, и на суше —
И души чёрных тополей, и наши души.
И там мы свидимся опять, где нет страданья…
До встречи тополя, до нашего свиданья…
И вот, уже пейзаж тоскливый за спиной,
Пошли холмы звенеть травою-тишиной,
Быки пасутся, мессы птиц в небесной шири…
И солнце сеет справедливость в нашем мире…
На костылях калеки, еле тянут ноги,
Повозка наша быстро катит по дороге,
Монетки брошу я, на них лучи играют,
А внучки бедолаг монетки подбирают.
Вот Сан Жуан ду Кампу утонул в пыли,
И, наконец, Тентугал забелел вдали.
Тяни, Пятнистый, живо, мальчик, постарайся,
Ещё чуть-чуть – и отдых, ну, не упирайся!
Мы едем всё быстрее, и пыль за нами вьётся…
На месте!
А Тентугал солнечно смеётся
Домишками своими… Чудное местечко
Люблю его: здесь лес, и монастырь, и речка!..
Монахиня здесь есть: краснею и бледнею,
А словом ни одним не перемолвлюсь с нею.
Куплю у ней пирог, проделав путь неблизкий,
Мечтаю: в пироге есть место для записки!
А это, ведь, конверт, себе я говорю,
А вдруг в нём сердце милой, вот я посмотрю!..
Разрезал, а внутри – корица и мускат…
И сердце лишь своё я повезу назад.

Коимбра, 1888-1889-1890

Саудаде

Тоска – «саудаде», тоска – ностальгия,
Печальное слово!
Гаррет так любил эти звуки благие,
Как память былого!
По деве с Мондегу, с Мондегу родного,
Тоска без конца
Лилась, выливалась из глаз у немого,
Из уст у слепца.
Тоска – ностальгия! Она вышивала,
Слеза на ресницах…
Трудясь над приданым, она напевала,
О птицах, о птицах…
Тоска! Как любила она напевать,
Идя от новены…
Смотрите: похожа на Божию Мать:
Черты вдохновенны!
Тоска-ностальгия меня настигает
Под шелест дождя:
«Тот, кто напевает, беду напугает»[33],
Я пел, уходя…
«Студент – твой Виржильу, во Францию доля
Его увела!
Не плачу, его задержаться неволя,
Ах, мне бы крыла….
«Сто рек, эти реки шумливы и скоры,
Меж нами легли…
За теми горами другие есть горы,
Другие вдали!
«Ах, годы разлуки промчатся, промчатся,
Вернётся учёным,
И в церковь святую пойдём мы венчаться
С моим наречённым!
«Виржилиу – ангел; как я – он высокий,
Замру, вспоминая…
Его поцелуи… Исполнятся сроки,
Ах, Матерь Святая!
«Любовь – утешенье, венчанье на царство,
От скуки заклятье!
Любовь – та болезнь, от которой лекарство
Лишь смерть иль объятья.
«Хотела сказать о любви у вербены:
Лишь имя шептала…
Ирене молчала (Зовусь я Ирене)
И вся трепетала.
Как шёл он к калитке, луна голубела…
«Останься», – шептала.
Ах, эти глаза! Я всегда их робела…
И смотрит устало!
«Ах, профиль Терезы в заветной тетради,
Вечерняя синь…
О, сумерки в Лáпе, о ночи в Эштрáде,
Шопáл и Жарди́нь!
«Глаза, как провалы, лицо восковое
Мне видится снова!
И голос Виржильу, ах, слаще он вдвое —
Из мира иного!
«Тоску изливаю в молитвах и пенях:
Прошу одного…
Горят мои свечи, и я – на коленях…
Но нету его!
«Рождались деревья, росла вместе с ними,
Как прутик, легка!
Засохли деревья, сменились другими…
Ах! жизнь коротка!
«Ты, речка любови, течёшь из Портéлы,
Впадаешь ты в море,
Не видишь ли парус? Не видишь ли белый?
На вольном просторе…
«Мондегу, летишь ты горами и чащей,
Вдоль пашен, полей.
Мондегу приливов, стремнины журчащей,
Больших тополей!
«Но, ах! Мой Мондегу, певучий, любимый,
В тени бересклета
Приходит – уходит, всё мимо, да мимо,
И нет мне ответа….»

Париж, 1894

Путешествия по моей земле

Смотрю на угольки в жаровне
И вспоминаю, всё любовней,
Деньки, когда я был юнцом;
И счёт часам в мечтах теряю:
Поездки[34] наши повторяю
По Дору>[1] старому с отцом.
Какие чудные вояжи!
Сложив пожитки в саквояжи,
С рассветом мы готовы в путь.
– Прощайте! Коротка разлука,
– Адеуш[35]! – колокольцев звука
Ну как теперь не вспомянуть?
Катилась день и ночь карета,
Звенела в переливах цвета
От света пьяная земля.
О, Боже! Было всё так ново:
И запах луга травяного,
И лёт неспешный журавля.
Тока и ветряки, сараи
И замки – всё в себя вбираю,
Что мимо движется в окне..
Пейзаж возвышенный и милый,
Как чреву, что меня носило,
Тебе обязан всем во мне.
На проводах вблизи усадеб
Любились в месяц птичьих свадеб
И трясогузки, и щеглы.
А реки, тихие в долине,
У моря пенились в стремнине,
Гривасты, взбалмошны и злы.
Под солнцем – злато кукурузы!
Продолжить чтение
Еще от автора Антониу Перейра Нобре
Лузитанская лира

В антологию вошли образцы классической португальской поэзии XII–XIX вв. лирического, философского и социального звучания. В ней представлено творчество Жила Висенте, Луиса де Камоэнса, Мануэла Марии Барбоза ду Бокаже, Са де Миранда, Антеро де Кентала, Сезарио Верде и многих других поэтов.

Стихи

В рубрике «Литературное наследие» — стихотворения португальского поэта Антониу Номбре (1867–1900). «Когда он родился, родились мы все» — так озаглавлена это подборка, предваряемая подробным вступлением переводчицы Ирины Фещенко-Скворцовой.

Рекомендуем почитать
Два Заката

Эмили Дикинсон (1831–1886) родилась в Амхерсте (штат Массачусетс) и прожила там недлинную и малоприметную жизнь. Написав около двух тысяч стихотворений и великое множество писем, она осталась не замеченной и не узнанной современниками. Только XX век смог распознать в ней гениального поэта, но сравнить её по-прежнему не с кем.На русский язык стихи Э. Дикинсон начала переводить Вера Маркова. С тех пор к ним обращались уже многие переводчики. Переводы Татьяны Стамовой отдельной книгой выходят впервые.

Малые поэмы

Изначально задуманные как огромные поэтические работы, «Гиперион», «Падение Гипериона» и «Колпак с бубенцами» оказались последними, незавершенными эпическими произведениями Джона Китса (1795–1821) и остаются среди его малых поэм, к числу которых относится и «Ламия», опубликованная в 1820 году.Поэма «Колпак с бубенцами» на русский язык переведена впервые.

Романсы бельевой веревки: Деяния женщин, преступивших закон

«Романсы бельевой веревки» – поэмы с увлекательным и сенсационным сюжетом – были некогда необычайно популярны. Их издавали в виде сложенных листков и вывешивали на продажу на рынках, прикрепляя к бельевым веревкам с по мощью прищепок. Героини представленных в настоящем сборнике поэм – беглянки, изменницы, бандитки, вышедшие по преимуществу из благородных семей. Новый тип героини – бесстрашной и жестокой красавицы со шпагой или мушкетом в руках – широко распространился в испанских романсах XVII–XVIII веков.

Лоренцо Медичи и поэты его круга

В книге представлены в значительном объеме избранные поэтические произведения Лоренцо Медичи (1449–1492), итальянского поэта, мыслителя и государственного деятеля эпохи Ренессанса, знаменитая поэма Анджело Полициано (1454–1494) «Стансы на турнир», а также экстравагантные «хвостатые» сонеты и две малые поэмы Луиджи Пульчи (1432–1484), мастера бурлеска. Произведения, вошедшие в книгу, за малым исключением, на русский язык ранее не переводились. Издание снабжено исследованием и комментариями.