– Я ходила по этому лугу и прежде, – сказала она. – Я не собираюсь наступать на кроличьи норы.
Он отстранился, отвернулся и церемонно отсалютовал «Хардич-Хаус». Эмма удивленно воскликнула:
– Для чего это вы?
– Для наблюдателей.
Сара, конечно, или, возможно, Марк. Любой мог посмотреть в окно и увидеть Корби, держащего ее под локоток. Из-за этого она и не хотела, чтобы он держал ее руку. Это будет неправильно истолковано.
Они шли к фургонам. Покачав головой, она требовательно спросила:
– Почему вы выбрали это место? Вы могли найти что угодно, нет, купили нашу мельницу. Что я сделала, что вы так портите мне жизнь?
– Как вы поступите? – спросил Корби.
Они подошли. Пока все было в рамках закона, почему бы лагерю не стоять в роще? Она сказала:
– Они должны уйти куда-нибудь. Мой отец знает?
– Да.
– И ни слова не сказал! Заговор просто! – И она не могла предупредить Марка.
Корби сказал:
– Возможно, вы не слышали. Последнее время вы витали в облаках.
Она вернулась на землю, однако. А если Марк не зайдет за ней сегодня вечером? Они собирались поужинать вместе, но если она будет ждать, а он не придет? Ей хотелось побежать к «Хардич-Хаусу» и сказать Марку, что ей жаль, он был прав. Но теперь было слишком поздно, они почти пришли.
Она уже видела Соверен и Бет. Соверен, Бет и другие в свою очередь наблюдали за Эммой и Корби.
Эмма спросила:
– Какая медаль у Спарки? На стороне мира или войны? Что я скажу ему?
– Попытайтесь улыбнуться, – сказал Корби, – он растает.
Она улыбнулась:
– Вы обещаете?
– Я обещаю, – подтвердил он.
Она подошла к Спарки. Тот прислонился к дереву и чистил ногти перочинным ножом.
– Привет снова, – сказала она.
Спарки обдумал проблему и, не тратя времени впустую, напрямую спросил:
– Так вы не девушка Корби, что ли?
– Нет! – сказала она с нажимом.
– Не девушка Корби? – Хамстер не мог понять этого. Хамстер… три месяца тюрьмы за отсутствие лицензии! Вот радовалась бы Сара, узнай она!
– Корби, скажите им! – Эмма просила его подтвердить. – Ваша земля, ваша мельница, но не ваша девушка.
Это было то, за чем она вернулась к палаткам с Корби. Тогда, на ярмарке, все были уверены, что между ними что-то есть. Неразумно было отрицать это тогда, поднимая шум вокруг. Но если бы она знала, что они приедут в Хардичи, она бы сразу дала им понять.
– Не моя, – подтвердил Корби.
Хамстер бормотал:
– Он любит только себя, любит приказывать.
Эмма прервала его холодно:
– Если вы говорите о господине Хардиче, он – мой друг. Он владеет почти всей землей здесь, и было бы лучше не конфликтовать с ним, если вы хотите остаться.
В этом был здравый смысл. Вряд ли здесь много смутьянов, таких, как Спарки. И скорее, то, что Хамстер состоит на учете в полиции, тоже исключение. Панчи выглядел так, как будто бы его избили кулаками и дни его сочтены. Тут был еще человек средних лет и еще один, приблизительно того же возраста. Его Эмма помнила при посещении «Туннеля любви». Еще женщины, девушки.
Эмма сказала:
– Надеюсь, что вы сможете остаться, мне бы этого хотелось. – Она правда этого хотела.
Бет ответила:
– Мы не можем уйти. Нам некуда идти.
– Это ваша земля, Корби? – спросила невысокая, похожая на птицу женщина, которая помогала тогда подавать мясо в горшочках. Той ночью она была представлена Эмме как Мэг. – Вы сказали, что он не может выгнать нас с вашей земли?
– Не может, Мэг, – сказал Корби. – Все в порядке.
Эмма услышала негромкий вздох облегчения, как если бы все они задержали дыхание и в последнюю минуту выдохнули. Снова начались разговоры, стал раздаваться смех. Женщины вспомнили о приготовлении ужина.
Соверен, стоя рядом с Эммой, кивнула в сторону «Хардич-Хаус»:
– Большой дом, не так ли?
– Да, – сказала Эмма.
– Большой человек в округе, не так ли?
– Да.
Соверен глубокомысленно нахмурилась:
– Придете с ним на ужин сегодня, а?
Эмме хотелось посоветоваться с Корби. Девушка была вспыльчива, а Корби умел превращать все в шутку. Марк этого не поймет. Эмма сказала:
– Спасибо, но я не могу, сегодня вечером у меня свидание.
– Завтра? – упорствовала Соверен.
– Приходите вы к нам на ужин, ко мне и моему отцу, – пригласила Эмма. – Поужинаем вместе. Возьмите с собой Бет, если она согласится. Я скажу ему о вас. Он, наверное, захочет увидеть вас.
– Да! – сказала Соверен.
– Мне пора, – стала прощаться Эмма. – Ждем на ужин. Завтра вечером, приблизительно в это же время.
– Да! – сказала снова Соверен.
Эмма поднялась по склону, поросшему лиственницами. Корби пошел с ней. Она сказала:
– Они думают, что я честолюбива, рвусь рукой достать до звезд.
– А в действительности? – спросил Корби.
– О да, – сказала Эмма тихо. – Но большой дом не имеет к этому никакого отношения.
Он засмеялся, будто она развеселила его:
– Тот, кто смотрит на звезды, может легко споткнуться на земле.
Дети все еще сидели на запертых воротах мельницы. Эмма сказала:
– Они думают, что приехала ярмарка.
– Так оно и есть, – сказал Корби, – но не та ярмарка, которую знают дети. Ни огней, ни музыки, одна чернуха и неизвестность.
Они, видимо, сговорились с Корби той ночью. Эмма помнила усмешку Спарки, когда она проезжала мимо на карусели, и выражение его лица, с которым он поворачивался обратно к Корби. Они продолжали говорить и не улыбались больше.
