– Вы имеете в виду, что не видели его с тех пор, как его жена была убита?
– Именно.
– И вы ожидали, что несчастье изменит его к лучшему? – с горечью произнесла она.
– Это могло случиться.
Эмма даже вздрогнула от его грубости. Плохо он знал Марка. Марк Хардич гордый и одинокий человек, познавший большое горе, а Корби видел в нем только раздражение.
– Я работаю в магазине, где постоянной клиенткой является Сара Хардич.
– Она знает? – Он снял тарелки с сушилки.
– Гиллиан также покупала там одежду, – продолжила она. Эта информация, похоже, не произвела на него впечатления. – Мне сказали, что Гиллиан была всегда счастлива, всегда улыбалась.
Она наблюдала за лицом Корби. Он не реагировал. Поставив тарелки на стол, он наконец сказал:
– Будет лучше, если вы помоете посуду. Все-таки это ваша кухня.
– Действительно ли она была счастлива? Как вы думаете, она была счастлива?
Он обернулся, посмотрел на нее своими жесткими темными глазами и так же жестко спросил:
– Что вы хотите услышать? Что Марк Хардич не любил свою жену?
– Нет! – поспешила опровергнуть она, подумав, что Корби может решить, что Эмма ревнует к Гиллиан.
– Все, что я знаю, – сказал Корби, – это что он поклонялся земле, по которой она ходила.
– Тогда она, должно быть, была счастлива, – задумчиво сказала Эмма.
– Это ответ на ваш вопрос. И не спрашивайте меня о Гиллиан Хардич. Я не одобряю ваше соревнование с ней.
Это было ужасно, но Гиллиан не давала ей покоя. Однако Корби нечего было о ней и спрашивать. А также Марка Хардича, если это будет в ее силах.
Они ели. Эмма рассказала им, как прошел у нее день. Ее отец был занят счетами, которые принес Марк, копируя их, чтобы дополнить свои материалы. Корби сказал, что он пишет «Ужас пришел улыбаясь».
– А вид Реонского холма? – спросил Томас Чандлер. – Вы весь полдень провели там, не так ли?
Корби пояснил Эмме:
– Это для выставки.
– О да, – сказала Эмма, – я слышала, что у вас будет выставка весной.
– Давайте сначала проживем зиму, – сказал Корби.
Марк не позвонил вечером. Эмма спрашивала сама себя, мог ли он позвонить. Она решила, что, если он объявится, она не допустит его встречи с Корби. Маневрировать было легко, потому что Корби, Кит и Крисси были их единственные посетители.
Кит бодро приветствовал Корби, Крисси поздоровалась спокойно. Она вела себя с Корби сдержанно. Крисси легко общалась со всеми. Эмма не могла вспомнить никого, даже мисс Хардич не была исключением, кого бы Крисси не одобряла. Но она была предана всему, связанному с конным заводом Хардичей, и, если бы могла, избежала бы разговора или встречи с Корби.
Кит относился шутливо к этому. Корби, казалось, вообще ничего не замечал. Он был учтив с Крисси, но редко адресовал замечания непосредственно ей, и это было, вероятно, правильно.
Несколько недель прошло. Марк Хардич не появлялся. Эмма была обеспокоена. «Хардич-Хаус» стоял на том же месте, она все так же смотрела на него из окна спальни, но Марк не выходил из своих владений.
Крисси рассказала ей некоторые новости о работе. Крисси заглядывала почти каждый вечер. Она заканчивала работу на пару часов раньше Кита и часто приходила в «Милл-Хаус» одновременно с Эммой. Они выпивали по чашечке чаю, и, пока Эмма, скинув обувь, отдыхала полчасика, Крисси обдумывала, что приготовить на ужин, листая кулинарную книгу «Шаг за шагом».
Крисси всегда думала, что у нее еще куча времени до замужества и она успеет научиться готовить, и теперь Кит мог часами рассказывать истории о кулинарных успехах Крисси. Такие, как: «Мы не наливаем наш соус. Он у Крисси получается такой густой, что мы нарезаем его вместе с мясом».
Часто она уходила из «Милл-Хаус» с пирогом, испеченным Эммой. Хорошо, что Кит не был привередлив. Если блюдо и было несъедобно, он просто заглатывал его. «Ест как конь, – говорила Крисси, трепля рыжие волосы Кита. – Именно поэтому я и влюбилась в него. И внешне также похож на коня, не так ли?»
Вторая любовь Крисси были лошади. Она по-настоящему любила свою работу в конюшнях. Восторженные рассказы Крисси не утомляли Эмму, потому что это был и мир Марка Хардича – конюшни-то были его.
Следующая суббота у Эммы была рабочей наполовину, и она решила пойти и встретить Крисси. Хорошо бы столкнуться с Марком. Если это не получится, она придумает что-нибудь еще. Не могла же она вечно ждать прихода Марка в «Милл-Хаус»! Слишком вяло он проявлял инициативу.
В следующую субботу, в эту субботу, намечала она для себя.
Телефон зазвонил вскоре после завтрака. Властным, графским голосом было сказано:
– Эмма? Как вы? – Это могла быть только Сара Хардич. – Приглашаем вас на чай сегодня в половине четвертого, – сказала Сара, и Эмма чуть не выронила трубку телефона. Она сразу поняла, что Сара никогда не сделала бы этого по собственной инициативе. Марк, должно быть, попросил ее позвонить, и в сердце Эммы затеплилась надежда.
Сара сумела подчеркнуть, что время приема назначено и что Эмма не должна опаздывать. Но Эмма больше не боялась Сары. Сейчас она почти любила ее. Она обернулась, чтобы сообщить отцу:
– Вот так дела! Сара Хардич пригласила меня на чай.
Он также догадался, что это была инициатива Марка.
