Меланхолия - [69]
- Псы, - все равно отвечает старик, - обезумевшие псы, которые наконец-то разорвали свои цепи и убежали из далеких хижин, которые бегут по полям, то там, то здесь, внезапно впав в бешенство.
- Они не могут сойти с ума, - жалобно уговаривает, заклинает уже свершившееся маленький паршивец. - Они лишь звери...
- Не звери, а псы... То, что всегда и постоянно существует рядом, то, что рождается диким, но постепенно очеловечивается, впитывает гнилостные эманации своих хозяев, злобой или преданностью скрывая свое пробуждение, выпрыгивание из природной гармонии, где нет добра и зла, в треснувший мир вседозволенности... И ты еще утверждаешь, что они не могут сойти с ума?! Да только это им и предстоит... Только здесь - выход...
Паршивец сжимается на своем насесте, скрючивается, прячет лицо в ладонях и всхлипывает. Старик продолжает хладнокровно курить. В нем что-то изменилось, отразилось от яви, где все встало не так, где метастазы сомнения расплывались по самым обычным и скучным вещам, и темные щупальца теперь трогали его кожу, подправляя воображаемую маску.
- Я не хочу, не хочу... - бормочет паршивец и раскачивается, как будто ему ведомо горе, по-настоящему человеческий вкус утраты.
- Такое когда-то должно было случиться, - говорит старик. Не утешает, не отвлекает, а просто равнодушно объясняет. - Такое могло случиться и вот оно произошло. Мы слишком неосторожно играли роль провожатых... Ха, мы думали, что все нужные карты у нас на руках, но ошиблись.
- Я не хочу исчезать! - кричит паршивец и выбрасывает вперед руку с напряженным указательным пальцем. - Это все он! Он виноват! Мы слишком много ему позволяли! Мы никогда не долбили ему решетку!
- Только без истерики, - поморщился старик. Он подошел к окну и посмотрел сквозь жалюзи в темноту. - Внезапно они останавливаются, смотрят по сторонам в диком беспокойстве слезящимися глазами...
- Прекрати... Давай вызовем полицию?
Старик оборачивается и пристально разглядывает бледного с просинью, потрепанного, исхудавшего паршивца.
- И что ты ей скажешь? У меня спонтанное пробуждение? Я наконец-то проснулся? Избавился от клиппот? И теперь хочу обратно?
- Да...
- Они тебе устроят тур обратно - на мозголомах или рассоле... Ты знаешь, что раньше сумасшедших пытались лечить ударами палки по голове? Говорят, помогало.
Мальчишка обвисает нелепой куклой, страшной в своей просвечивающей сделанности, искусственности, сочетающей совсем человеческое отчаяние в дрожащих губах и слишком живых глазах. Зрачки вытеснили всю радужку и уже никак не реагировали на приближающийся лай и вой, в которых не было звериной ипостаси, лишь тонкая пленка от лязга зубов и цоканья страшных когтей, и сквозь эту мембрану пробивался крик голодного ребенка, не тот требующий рев, который подразумевает близкое присутствие матери, который настойчив и нетерпелив, а скорее - отчаяние оставленного в лесу младенца, несправедливо и жутко осознавшего собственное одиночество в холодном и пустом мире.
Их отделяет бездна, но почему-то кажется, что стоит неосторожно протянуть руку, ощупать пальцами мрак и на них тотчас сомкнется скользкая челюсть, вцепится желтыми, кривыми зубами, упрется кровавыми точками зрачков, притягивая человеческий взгляд, впитывая его ужас, материализуясь только для того, чтобы утянуть случайную жертву в собственный мир звериного безумия...
Они заполняют пространство, топчутся и толкутся, ожидая единственного знака, намека, тайного знамения, которое может оказаться самым невинным жестом, простой мыслью или желанием, запахом страха или человеческим воем в ответ на хищную тоску, пожирающую сердце. Добро, зло, демоны и духи нашептывают оцепенение, услужливо придерживая за руки и отбирая дыхание сладкими поцелуями. Выбора нет. В свободе умереть никогда нет выбора. Личная агония или безнадежный бег по пустынным улицам, где любое перемещение может открыть дверь в сопредельное сумасшествие, выпуская кое-что более жуткое и отвратное, чем какие-то псы.
- Дыши! Дыши, черт тебя подери!!! Все равно уже поздно! - размыкает паралич надрывный крик, бьется стекло и уши закладывает от выстрелов.
Первый... второй... третий... Вспышки вычерчивают медитативные полоски порохового дыма в неподвижном воздухе, которые ловят движения, преграждают напор событий, но их эфемерности хватает только на то, чтобы нарыв разбух и прорвался горячими потоками гноя и крови.
- Что это? - бормочет паршивец сквозь свою ладонь, зажимающую рот. - Что это?
Старик прячет пистолет - черную, нелепую штуковину с нелепыми выступами, которыми оружие упорно цепляется за края кармана плаща, не желая погружаться внутрь.
- Материализация, - отвечает он, как будто это что-то объясняет, проясняет в залитой кровью комнате, где в растекающейся луже теперь уже чего-то желтого затихает вздрагивая темный зверь.
Тупая морда с рудиментарными глазами, стальные клыки, со страшным клацаньем вдвигающиеся и выдвигающиеся из распухших, гноящих десен, длинные передние лапы и искривленные, рахитичные - задние, продолжающие свой неостановимый бег и вычерчивающие по тугой пленке лужи хаотичные царапины.
Идея написать продолжение трилогии братьев Стругацких о Максиме Каммерере «Черный Ферзь» пришла мне в голову, когда я для некоторых творческих надобностей весьма внимательно читал двухтомник Ницше, изданный в серии «Философское наследие». Именно тогда на какой-то фразе или афоризме великого безумца мне вдруг пришло в голову, что Саракш — не то, чем он кажется. Конечно, это жестокий, кровавый мир, вывернутый наизнанку, но при этом обладающий каким-то мрачным очарованием. Не зря ведь Странник-Экселенц раз за разом нырял в кровавую баню Саракша, ища отдохновения от дел Комкона-2 и прочих Айзеков Бромбергов.
Космическая гонка сверхдержав продолжается! Впереди новый рубеж – таинственный Марс. Кто первый высадится на Красной планете? Отважный советский экипаж новейшего корабля «Красный космос» или американские астронавты, чей корабль мгновенно преодолевает пространство, за что приходится расплачиваться страшной ценой – человеческой сущностью? И в центре этой гонки – Зоя Громовая, которой предстоит сразиться со страшным врагом, чтобы победить в Большой космической игре, ставка в которой – больше, чем жизнь…
Будущее, до которого хочется дожить…Кто бросил клич «Марс — дело общее»? Этот вопрос долго интересовал часть работников Звездного городка. Вторая Марсианская экспедиция с самого начала подготовки ажиотажа не вызывала. Один раз были? Ну и хорошо! Да вот только отмахнуться от желания энтузиастов вплотную заняться освоением Красной планеты официальной советской космонавтике не удалось…Сборник фантастических произведений о светлом будущем, составленный совместно с проектом «СССР-2061»!
Солнечная система и Человечество — единственная реальность в мироздании. За границей Плутона расположена сфера неподвижных звезд — Хрустальная сфера, Крышка, фирмамент. Человечество освоило Солнечную систему, но не может выйти за ее пределы. Допущение — если нет звезд, то нет и морали. Нечто в мироздании стремится изменить его. Проводниками изменений выступают трое главных героев — Кирилл, Одри и Фарелл. Каждый из них и мироздание через них, как медиаторов, проигрывает различные варианты бытия с тем, чтобы найти ту вероятностную линию, где нет Крышки, где существуют подлинные звезды, мораль, добро.
Здесь нет солнца и звезд. Здесь каждый воюет против всех. Здесь вампиры уживаются с сиренами, а сверхцивилизация — со всадниками Апокалипсиса. И действует странное Общество бумажных человечков, чьи представители вершат свое правосудие вне морали и закона. Они существуют между жизнью и смертью, в своем персональном аду, и не осознают, что их главная цель — умереть.
Заключительная часть романа «Иероглиф». Странствия неприкаянной души завершаются… Сетевая публикация.
Люди занимаются освоением Марса. Как выяснилось, планета была обитаемой, самым крупным марсианским животным считалась дюнная кошка. Дюнные кошки отдаленно напоминали земных кошек, но на животе у нее имелась кожная складка-карман, где находился жизненно необходимый для кошки марсианский ароматический шарик. Земляне-колонисты занимались браконьерством и отнимали у кошек эти шарики до тех пор, пока на Марсе не появилась специальный корреспондент Кэйрин.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Дамы зачастую — причины столновений мужчин. И вот опять этот запах духов, скрип стула возле стойки и едва слышный вздох. Ей около двадцати, у неё золотистые волосы. Она всегда носит черное платье. Но она не совсем обычная девушка, да и парень рядом с ней — не Джеф ли?
Антикоммунист Леверетт считает, что электричество разумно и интернационально. Электричеству все равно, по проводам какой страны бежать, России или Америки. Оно убъет любого, кто намерен начать атомную войну. Леверетт был с этим не согласен…
Пол прожил с женой долгую счастливую жизнь, но настал день, когда память и разум Гвендолин начали слабеть. Пол готов на все, чтобы вернуть любимую. Рассказ − номинант премии Хьюго за 2006 год.