Меланхолия - [71]
Исмаил мрачнеет, наливается темнотой:
- Теперь так это называется... Жалкие демоны седлают големов и никто ничего не замечает. Гайбат-уль кабир... Может быть я пришел вовремя. Вещь... надо же, - черный человек качает головой.
- А мой напарник..., - пытается задать вопрос слегка оживший паршивец.
- Лопнул, - усмехается Исмаил. Его губы разъезжаются, обнажая множество кривых клыков. - В нем было слишком много грязи, малыш.
- А... А... со мной...
Черный человек не любит развеивать сомнения и страхи. Он сидит на краю кровати совсем недалеко от меня - достаточно нагнуться вперед и дотронешься до его плеча. Клубящийся мрак вокруг Исмаила уплотняется, очерчивается складками громадного плаща, широко ниспадающего, скрадывая тело существа. Я замечаю, что тьма просачивается сквозь траурный шелк и по испятнанной простыне расползается черная лужа.
- Сомнение и страх, - повторяет Исмаил. - Сомнение уронило Человека вниз, сквозь скорлупы миров он падал и ломал свои крылья, сгорал в плотных слоях нижних миров и выпал лишь прахом на проклятый край... Прахом, который здесь подобен золоту, сверканию звезд, но который - лишь жалкие и отвратительные остатки великой истины. И что же делать?
- Он все может! - закричал паршивец. - Он все может!
Исмаил поднялся, вырос до потолка, согнулся, сломался, приближаясь жутким лицом к паршивцу:
- Кто все может, мой крошечный друг? - вкрадчиво произносит он и сквозь слова веет такой стужей, что паршивец начинает трястись в невозможном ознобе, он просто разъезжается, расплескивается в разные стороны. - Может быть, это ты все можешь? Ведь я хорошо вижу палку с крючком... Так кто из вас скакун, а кто - наездник?
Шкура на операторе пучится жуткими узлами гнойников, лицо мнется расплавленным целлулоидом:
- У нас договор, - сипит слипающийся рот, губы паршивца еще каким-то чудом раздвигаются и между ними провисает тягучие нити. - У... на... пере... луна...
- Остановись. Не надо.
Исмаил усаживается в кресло и брезгливо подбирает полы плаща.
- Я слушаю, - предупреждает он.
- Всех можно спасти.
Зубы клацают.
- Всех? - Исмаил разбрасывает руки, раздвигает бездонную ширму. - Видишь этот город? Город, набитый големами и самодвижущимися гробами?! Сгущение порока и сомнения?! Сборище прямоходящих зверей, мнящих себя людьми! И ты хочешь их спасти? Всех этих малых существ с плоской злобной завистью-ненавистью?! Эту нечисть - недоразвитую, самовлюбленную, несостоятельную, уродливую, которая не терпит и ненавидит все глубокое, истинное и величественное?!
Мне тоже становится холодно. Теперь моя очередь. Чувствовать разгорающийся внутри огонь, как он растекается по жилам, с каждым ударом сердца достигая скрытых глубин. Как будто глотает громадный, отвратно пахнущий цветок с тонкими, поросшими миллионами крохотных зубов лепестками... Краповая лихорадка застилает глаза и проникает, обрушивается в пустоту выскобленной головы могучими водопадами. Тело теряет очертания, все перепутано, переплавлено в тигле злобного удивления.
- Спасти, или, еще хуже, оставить в покое? - шепчет мне на ухо. - Мыслящий тростник созрел, хозяин, и пора собирать урожай...
Исмаил сдергивает измятое покрывало душной комнаты, впускает предутреннюю морось. Солнца еще нет, но в воздухе уже попахивает движением утомленных тел, беспокойными снами и навязчивыми кошмарами, в которых звенят надоедливые будильники, возникают немыслимые препятствия, из-за которых приходится быстрее шевелить ногами и по много раз за ночь опаздывать на работу. Кое-где в домах включается свет и выцветшие желтые потоки вырисовывают на мокром асфальте пантомиму теневого театра. В отдалении хлопает дверь и в тишине гулко раздается твердая поступь раннего бегуна. Его размытая фигура приближается, раздается вширь и ввысь, упорное движение рождает свежую волну, пронизанную запахами дождя и влажными, тонкими искрами, которые касаются разгоряченной кожи щек. И где-то на пределе свободы, пустоты, отчуждения старый жук заводит старую песню, шевелит хитиновой броней, выпуская подкрылки, взмывает в вязкость провисшего неба, нелепым снарядом направляясь навстречу человеку. Тот, не сбиваясь с ритма, удивленно крутит головой, пока черные серпы не сходятся на белизне его шеи. Щелчок и обезглавленное тело еще почему-то делает пару шагов, руки плавно, словно в танце, расходятся в стороны, безнадежно сохраняя равновесие, посреди опустевших плеч бьет фонтан и бегун утыкается в асфальт, сливается с тьмой и влагой.
- И создал Бог человека, - сказал Исмаил, склоняясь над жертвой и втискивая патроны в узкую глотку ружья. - Что бы это значило? Какого человека? Зачем - человека? Голема? Свет? Или только путь к нему?
Он трогает пальцем темноту и прикасается кончиком языка.
- Кровь... Обычная кровь...
- Ты убил его!
- Нет, - Исмаил усмехается. - Я лишь направил его.
- Куда же он пойдет без головы?
Исмаил шарит и поднимает округлый предмет. Мертвое лицо сохранило гримасу удивления от того, что привычный мир вдруг закувыркался. Паршивец с ужасом смотрит и зажимает ладонью рот. Его тошнит.
- Мы никогда такого не делали... - сипит мальчишка и в слабом голосе угадывается тоска по привычным склокам со стариком, по всем этим милым семейным выкрутасам.
Идея написать продолжение трилогии братьев Стругацких о Максиме Каммерере «Черный Ферзь» пришла мне в голову, когда я для некоторых творческих надобностей весьма внимательно читал двухтомник Ницше, изданный в серии «Философское наследие». Именно тогда на какой-то фразе или афоризме великого безумца мне вдруг пришло в голову, что Саракш — не то, чем он кажется. Конечно, это жестокий, кровавый мир, вывернутый наизнанку, но при этом обладающий каким-то мрачным очарованием. Не зря ведь Странник-Экселенц раз за разом нырял в кровавую баню Саракша, ища отдохновения от дел Комкона-2 и прочих Айзеков Бромбергов.
Космическая гонка сверхдержав продолжается! Впереди новый рубеж – таинственный Марс. Кто первый высадится на Красной планете? Отважный советский экипаж новейшего корабля «Красный космос» или американские астронавты, чей корабль мгновенно преодолевает пространство, за что приходится расплачиваться страшной ценой – человеческой сущностью? И в центре этой гонки – Зоя Громовая, которой предстоит сразиться со страшным врагом, чтобы победить в Большой космической игре, ставка в которой – больше, чем жизнь…
Будущее, до которого хочется дожить…Кто бросил клич «Марс — дело общее»? Этот вопрос долго интересовал часть работников Звездного городка. Вторая Марсианская экспедиция с самого начала подготовки ажиотажа не вызывала. Один раз были? Ну и хорошо! Да вот только отмахнуться от желания энтузиастов вплотную заняться освоением Красной планеты официальной советской космонавтике не удалось…Сборник фантастических произведений о светлом будущем, составленный совместно с проектом «СССР-2061»!
Солнечная система и Человечество — единственная реальность в мироздании. За границей Плутона расположена сфера неподвижных звезд — Хрустальная сфера, Крышка, фирмамент. Человечество освоило Солнечную систему, но не может выйти за ее пределы. Допущение — если нет звезд, то нет и морали. Нечто в мироздании стремится изменить его. Проводниками изменений выступают трое главных героев — Кирилл, Одри и Фарелл. Каждый из них и мироздание через них, как медиаторов, проигрывает различные варианты бытия с тем, чтобы найти ту вероятностную линию, где нет Крышки, где существуют подлинные звезды, мораль, добро.
Здесь нет солнца и звезд. Здесь каждый воюет против всех. Здесь вампиры уживаются с сиренами, а сверхцивилизация — со всадниками Апокалипсиса. И действует странное Общество бумажных человечков, чьи представители вершат свое правосудие вне морали и закона. Они существуют между жизнью и смертью, в своем персональном аду, и не осознают, что их главная цель — умереть.
Заключительная часть романа «Иероглиф». Странствия неприкаянной души завершаются… Сетевая публикация.
Люди занимаются освоением Марса. Как выяснилось, планета была обитаемой, самым крупным марсианским животным считалась дюнная кошка. Дюнные кошки отдаленно напоминали земных кошек, но на животе у нее имелась кожная складка-карман, где находился жизненно необходимый для кошки марсианский ароматический шарик. Земляне-колонисты занимались браконьерством и отнимали у кошек эти шарики до тех пор, пока на Марсе не появилась специальный корреспондент Кэйрин.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Дамы зачастую — причины столновений мужчин. И вот опять этот запах духов, скрип стула возле стойки и едва слышный вздох. Ей около двадцати, у неё золотистые волосы. Она всегда носит черное платье. Но она не совсем обычная девушка, да и парень рядом с ней — не Джеф ли?
Антикоммунист Леверетт считает, что электричество разумно и интернационально. Электричеству все равно, по проводам какой страны бежать, России или Америки. Оно убъет любого, кто намерен начать атомную войну. Леверетт был с этим не согласен…
Пол прожил с женой долгую счастливую жизнь, но настал день, когда память и разум Гвендолин начали слабеть. Пол готов на все, чтобы вернуть любимую. Рассказ − номинант премии Хьюго за 2006 год.