Меланхолия одного молодого человека - [9]
Писательство — это не талант.
Это проклятье.
Nine Inch Nails — Hurt
Глава 2
Я люблю порно.
Смелое заявление. Или глупое.
Дело даже не в том, что тесный контакт с противоположным полом мне приходилось испытывать считанное количество раз. И даже не в том, что впервые я увидел на экране женские прелести в семь лет. Просто для меня порно — это такой же вид искусства, как та же музыка или литература.
Люди, в большинстве своем, любят секс.
Люди, в большинстве своем, стесняются секса.
Люди, в большинстве своем, боятся секса.
Это всегда ставило меня в тупик. Что плохого в том, что люди доверяют части своего тела другому человеку?
«А как же?.. — вставьте сюда первый попавшийся на ум жанр — …Его ты тоже назовешь „искусством“? Это же извращение!».
Да, не спорю, различных сцен в мире хватает, и я не ценитель всего. Мне оно не интересно, оно не возбуждает. Но кто я такой, чтобы свои вкусы называть идеальными, на которые должны ориентироваться без исключения все?
Порно, как и любое искусство, разнообразно — и в этом его прелесть. Каждый сможет найти что-то себе по душе. А уж лезть без разрешения в чужую жизнь, если, конечно, этот человек никому не мешает жить, — вот что извращение.
Знаете, на что я в первую очередь обращаю внимания, смотря порнофильм?
Глаза. То, как смотрят друг на друга партнеры по сцене. Именно в них я ищу то, что так редко встречаю в реальной жизни.
Искренность.
Да, это довольно редко — встретить видео, где актеры действительно хотят друг друга, хотят доставить удовольствие — прежде всего! — партнеру. Но если таковой находишь — взгляд сложно оторвать.
На самом деле… я сам бы с удовольствием снимал такие фильмы. Подбирал актеров, выжимал из них максимум, чтобы они показывали истинные, неприкрытые эмоции, ловил кадры, которые понравятся большинству людей моего, или близкого к моему, возраста. Что? Думаете, мало кто заходит на сайты с клубничкой, оставаясь наедине с собой? Про парней тактично промолчу, но сам знаю немало девушек — приличных, к слову, — которые «среди своих» делились: «Вообще-то я такое не смотрю, но вот у такой-то студии…»
Прямо вижу, как фильмы моего производства крутят в специализированных кинотеатрах, пусть таковые у нас особо и не распространены. Ведь только представьте: люди специально выбирают время, собираются, ходят парами, чтобы просто посмотреть на большом экране, как незнакомцы занимаются сексом. Невозможно представить настолько отвратительного, но столько же и романтичного свидания.
Сложно быть романтиком во времена высоких технологий…
Depeche Mode — When The Body Speaks
Глава 3
«Кто не читает — тот не мыслит».
Не помню, кто это сказал, да и как-то все равно: просто фраза, к которой сам часто обращаюсь.
Чтение для меня то же, что для курильщика последняя сигарета, алкоголика — последний глоток, бабника — последняя посещенная киска. Я стараюсь наслаждаться каждой секундой. Комната, в которой отсутствует книжная полка, грозящаяся развалиться даже от легкого прикосновения, — пустая, в ней нет души.
Первые месяцы после переезда в более крупный город, где я терялся в пространстве, не знал, куда себя деть. Я не хотел находиться там, где жил, изо дня в день пытался убежать в любое место, где можно забыться. Только купленная книга могла меня удержать. И да — я ненавижу электронное барахло, что сейчас активно заменяет настоящий бумажный переплет: все кажется фальшивым, если не сказать отталкивающим.
Я не разделяю книги на плохие и хорошие — только на те, к которым хочется прикасаться и к которым — нет. Сейчас в моей комнате сотни книг, и поверьте, далеко не все я прочитал.
Порой мне кажется, что выстраиваю стену, нет, бункер из мыслей и слов авторов различных эпох и моральных ориентиров, чтобы загородиться от внешнего мира, спрятаться, как прячется кролик от преследующей его лисы. В этом бункере тихо и спокойно, а если рядом стоит бутылка вина — так еще и уютно.
Как же разнообразен литературный мир! Французы, англичане, итальянцы, американцы и, конечно же, русские. Хотя последних и меньше всего. Это не значит, что я ненавижу творчество русских авторов, просто не срослось. Ох уже эта школьная программа — умеет даже из намека на интерес сделать вонючий пепел, который стряхивают в пустую банку. Все они говорят, спорят о ценностях жизни, приводя непробиваемые аргументы. Мне остается только слушать, соглашаясь то с одними, то с другими, а иногда со всеми, что жизнь — странная, но забавная штука.
Мы в ходе чтения путешествуем, оказываемся в местах, где хотели бы или не сможем побывать. А что получаем, вернувшись? Мир, где мы — те, кто мы есть, и даже если хотим быть кем-то другим, то нужно сильно, нереально постараться.
Хочу ли я этого?
Хотел.
Но книги открыли для меня важную вещь, возможно, самую главную истину нашего с вами бытия.
Люди. Не. Меняются.
Человек лишь сгусток химических элементов, переполненных чувствами и идеями, ограниченных физической оболочкой, что называют телом. Можно изменить вид этой оболочки, но то, что находится внутри, — нет. Намного проще — и полезней, к слову, — просто принять себя таким, какой есть, и забить гвозди в ящик под названием «Идеальная жизнь, навязанная голливудскими фильмами и красивыми песнями о любви». Слишком длинное название для могилы, да, но чертовски правдивое!
В жизни всегда есть место музыке. Главное – суметь ее услышать. Волнительную, странную, громогласную, тихую, умиротворяющую. Вита и Эмили не только слышат музыку в каждой прожитой секунде – они ее создают. Каждая – непохожая на другую. Они не знают друг друга, их жизни никогда не пересекались. Но сама судьба взялась за инструменты и уже готова сыграть свою ироничную и запутанную мелодию. Будет ли она услышана?
Россия, начало 2000-х. Расследования популярного московского журналиста Николая Селиванова вызвали гнев в Кремле, и главный редактор отправляет его, «пока не уляжется пыль», в глухую провинцию — написать о городе под названием Красноленинск, загибающемся после сворачивании работ на градообразующем предприятии, которое все называют просто «комбинат». Николай отправляется в путь без всякого энтузиазма, полагая, что это будет скучнейшая командировка в его жизни. Он еще не знает, какой ужас его ожидает… Этот роман — все, что вы хотели знать о России, но боялись услышать.
Триптих знаменитого сербского писателя Милорада Павича (1929–2009) – это перекрестки встреч Мужчины и Женщины, научившихся за века сочинять престранные любовные послания. Их они умеют передавать разными способами, так что порой циркуль скажет больше, чем текст признания. Ведь как бы ни искривлялось Время и как бы ни сопротивлялось Пространство, Любовь умеет их одолевать.
Книга о жизни, о соединенности и разобщенности: просто о жизни. Москву и Таллинн соединяет только один поезд. Женственность Москвы неоспорима, но Таллинн – это импозантный иностранец. Герои и персонажи живут в существовании и ощущении образа этого некоего реального и странного поезда, где смешиваются судьбы, казалось бы, случайных попутчиков или тех, кто кажется знакомым или родным, но стрелки сходятся или разъединяются, и никогда не знаешь заранее, что произойдет на следующем полустанке, кто окажется рядом с тобой на соседней полке, кто разделит твои желания и принципы, разбередит душу или наступит в нее не совсем чистыми ногами.
На пути к мечте герой преодолевает пять континентов: обучается в джунглях, выживает в Африке, влюбляется в Бразилии. И повсюду его преследует пугающий демон. Книга написана в традициях магического реализма, ломая ощущение времени. Эта история вдохновляет на приключения и побуждает верить в себя.
Прогрессивный индийский прозаик известен советскому читателю книгами «Гнев всевышнего» и «Окна отчего дома». Последний его роман продолжает развитие темы эмансипации индийской женщины. Героиня романа Басанти, стремясь к самоутверждению и личной свободе, бросает вызов косным традициям и многовековым устоям, которые регламентируют жизнь индийского общества, и завоевывает право самостоятельно распоряжаться собственной судьбой.
Посреди песенно-голубого Дуная, превратившегося ныне в «сточную канаву Европы», сел на мель теплоход с советскими туристами. И прежде чем ему снова удалось тронуться в путь, на борту разыгралось действие, которое в одинаковой степени можно назвать и драмой, и комедией. Об этом повесть «Немного смешно и довольно грустно». В другой повести — «Грация, или Период полураспада» автор обращается к жаркому лету 1986 года, когда еще не осознанная до конца чернобыльская трагедия уже влилась в судьбы людей. Кроме этих двух повестей, в сборник вошли рассказы, которые «смотрят» в наше, время с тревогой и улыбкой, иногда с вопросом и часто — с надеждой.