Медведь против Акулы - [23]
М-с Норман говорит: «У этого мужчины с Колонки 22 осанка, как в книгах пишут».
М-р Норман говорит: «Глаза у него странные».
48. Как лошадь скаковая
Вот ты мне скажи: с чего это скаковой лошади так много писать?
Как вообще скаковые лошади писают?
Я в том смысле что, с чего бы скаковой лошади приходилось писать больше, чем, скажем, рядовой фермерской лошади или этому вашему говорящему коню из рекламы пива?
Стоя?
И слушай, мысль тут в чем – они бегут, потому что им нужно пописать или сам процесс бега вызывает желание помочиться?
Вряд ли они приседают.
По мне – можно повернуть так и этак.
Ногу они определенно не поднимают. Думаю, они просто дают себе волю.
Ну, это зависит от типа лошади, о котором ты говоришь.
Мы уже указали, что говорим о скаковых лошадях.
Есть ведь жеребцы, кобылы, жеребята, производители, подростки, все писают по-разному.
Паломино.
По-разному.
Гимнастический конь.
Этот стерилен.
Да, как и «Эрл Грей».
Нельзя забывать о холке.
О щетке, о крупе, об огузке, о поджилках.
О голени, о бабках, о храпе.
Завезены испанцами.
Копыта вместо ступней.
А без седла стоит держаться покрепче, потому что есть у меня дружок Билли, которого одна как-то скинула – вот он себе-то огузок расшиб славно.
49. Здоровье принцессы Аделаиды
О'кей, к нам готов присоединиться… Слушай, Митч, у тебя нет ощущения, что к нам все время кто-то присоединяется?
А, да, присоединяйтесь присоединяйтесь присоединяйтесь. Как будто мы чертова ИМКА.
Люди вообще говорили «а сейчас к нам присоединится» года, скажем, до 1950-го?
Умора.
Такой-то и такой-то к нам сейчас присоединится. А такой-то уже присоединялся к нам много раз, прошлым летом мы были присоединившись с таким-то.
Этим мы и занимаемся. Мы присоединяемся. Люди присоединяются к нам.
Присоединяйтесь и экономьте сейчас! Присоединяйтесь и получите бесплатную хозяйственную сумку!
Не желаете ли присоединиться к нам за ужином?
Давайте соединим наши руки. Давайте соединим усилия.
Мы как будто общественное движение или порносайт в Интернете.
Присоединяйтесь – если его долго повторять, начинает звучать потешно, типа как гребля.
Присоединятейсь присоединяйтесь присоединяйтесь.
Гребля гребля.
Присоединяйтесь.
О'кей, сегодня к нам из Лондона по спутниковому каналу присоединится… Эй Митч…
Знаю-знаю. Не обязательно говорить вслух.
В старые времена «присоединяйтесь» означало «разделите одно физическое пространство». Если кто-то к тебе присоединялся, то был вроде как с тобой.
Барбара, присоединяйство больше не ограничивается соображениями пространства и времени. Черт побери, да в этой же передаче к нам присоединялся экс-президент Мартин Ван Бюрен во время облета Луны на космическом шаттле.
Я знаю.
Присоединяйство претерпело революцию. Присоединяйство выдюжило. Приходится выдюживать. Если не выдюжишь – останешься глотать пыль. Присоединяйство нашло себя заново. Подумай о других глаголах, оставшихся на помойке истории, интересующих только старых заскорузлых профессоров.
Ни один не приходит в голову.
Об этом-то я и говорю.
Существует технология присоединяйства, Митч, целая технология. Спутниковые каналы, удаленный доступ, подземные кабели в сетях и системах. Мы все присоединились. Мы, конечно, хотели иметь связь, но.
Но что, если первой новостью, которая просочится в широкое растопыренное ухо Америки, будет сообщение о коклюше у принцессы Аделаиды.
Эй, да ты почитывал Торо.
Как ты знаешь, Барбара, он присоединится к нам на следующей неделе.
50. Гордый узел
Вновь на автопилоте, семейный час: м-р Норман звонит домой, чтобы прослушать сообщения с автоответчика, пока м-с Норман при помощи Интернета делает небольшие покупки к возвращению мальчиков в школу, пока Мэтью играет в «Истребителя Медведей», а другой мальчик (тот, что помладше) слушает что-то в наушниках, играет в «Кровавое Месиво III» и кое-что закупает в сети к возвращению для своего главного школьного мучителя.
Мэтью говорит: «Эй, а что такое гвардии узел?»
М-с Норман говорит: «Думаю, ты имел в виду гордонов узел».
Кертис, слишком громко из-за наушников, говорит: «Я всегда думал, что это гордый узел».
Истребитель Медведей говорит: «Аз покараю».
Мэтью говорит: «Это не имеет смысла».
Кертис говорит: «Ну да, а гвардии узел – имеет, жополиз».
М-с Норман говорит: «Кертис, не называй Гордона жополизом».
Мэтью говорит: «Я – Мэтью».
М-с Норман говорит: «В каждой из ваших оговорок есть немало своего смысла в каждой по-своему».
Кровавое Месиво III говорит: «Мое бедро раздроблено, Хэнк».
Кертис говорит: «Гордый узел, в сущности, был узлом, чтобы связывать фригийских медведей, но медведи разрезали узел своими канающими мечами».
Первый день поездки почти подошел к концу.
Мэтью говорит: «И как же это в гордом узле, что неправильно, есть смысл, а в гвардии узле – нету?»
Она (автоответчик) говорит: «У вас четырнадцать новых сообщений». Голос у нее хрипловатый, но сдержанный. Bay.
М-р Норман чувствует себя измотанным и каким-то еще.
Кертис, громко, говорит: «В Медве-скаутах мы выучили плоский штык, блэкволский узел и скользящую петлю».
Его тошнит, да, шумит в голове. Его распирает от газировки, само собой. Он дезориентирован, отупел.
Кабачек О.Л. «Топос и хронос бессознательного: новые открытия». Научно-популярное издание. Продолжение книги «Топос и хронос бессознательного: междисциплинарное исследование». Книга об искусстве и о бессознательном: одно изучается через другое. По-новому описана структура бессознательного и его феномены. Издание будет интересно психологам, психотерапевтам, психиатрам, филологам и всем, интересующимся проблемами бессознательного и художественной литературой. Автор – кандидат психологических наук, лауреат международных литературных конкурсов.
Внимание: данный сборник рецептов чуть более чем полностью насыщен оголтелым мужским шовинизмом, нетолерантностью и вредным чревоугодием.
Автор книги – врач-терапевт, родившийся в Баку и работавший в Азербайджане, Татарстане, Израиле и, наконец, в Штатах, где и трудится по сей день. Жизнь врача повседневно испытывала на прочность и требовала разрядки в виде путешествий, художественной фотографии, занятий живописью, охоты, рыбалки и пр., а все увиденное и пережитое складывалось в короткие рассказы и миниатюры о больницах, врачах и их пациентах, а также о разных городах и странах, о службе в израильской армии, о джазе, любви, кулинарии и вообще обо всем на свете.
Захватывающие, почти детективные сюжеты трех маленьких, но емких по содержанию романов до конца, до последней строчки держат читателя в напряжении. Эти романы по жанру исторические, но история, придавая повествованию некую достоверность, служит лишь фоном для искусно сплетенной интриги. Герои Лажесс — люди мужественные и обаятельные, и следить за развитием их характеров, противоречивых и не лишенных недостатков, не только любопытно, но и поучительно.
В романе автор изобразил начало нового века с его сплетением событий, смыслов, мировоззрений и с утверждением новых порядков, противных человеческой натуре. Всесильный и переменчивый океан становится частью судеб людей и олицетворяет беспощадную и в то же время живительную стихию, перед которой рассыпаются амбиции человечества, словно песчаные замки, – стихию, которая служит напоминанием о подлинной природе вещей и происхождении человека. Древние легенды непокорных племен оживают на страницах книги, и мы видим, куда ведет путь сопротивления, а куда – всеобщий страх. Вне зависимости от того, в какой стране находятся герои, каждый из них должен сделать свой собственный выбор в условиях, когда реальность искажена, а истина сокрыта, – но при этом везде они встречают людей сильных духом и готовых прийти на помощь в час нужды. Главный герой, врач и вечный искатель, дерзает побороть неизлечимую болезнь – во имя любви.
Настоящая монография представляет собой биографическое исследование двух древних родов Ярославской области – Добронравиных и Головщиковых, породнившихся в 1898 году. Старая семейная фотография начала ХХ века, бережно хранимая потомками, вызвала у автора неподдельный интерес и желание узнать о жизненном пути изображённых на ней людей. Летопись удивительных, а иногда и трагических судеб разворачивается на фоне исторических событий Ярославского края на протяжении трёх столетий. В книгу вошли многочисленные архивные и печатные материалы, воспоминания родственников, фотографии, а также родословные схемы.