Медичи. Гвельфы и гибеллины. Стюарты - [59]

И в самом деле, с этого дня он начал вести переговоры об освобождении царственного узника и заплатил Англии значительный выкуп, вслед за чем Яков вернулся в Шотландию и в возрасте двадцати девяти лет, после восемнадцати лет плена, вступил во владение троном.

Яков I был именно тот человек, какой требовался, чтобы прийти на смену деспотичному Олбани и слабовольному Мердоку. Он обладал всеми достоинствами, какие нравятся народу. У него было красивое лицо, могучее тело, обогащенный знаниями ум и твердое сердце. Первым делом он пожелал разобраться, как во время его плена употреблял власть регент. Поскольку итоги расследования оказались не в пользу Мердока, король отдал регента и двух его сыновей под суд, приговоривший всех троих к смертной казни через отсечение головы. Они были обезглавлены на невысоком холме, откуда открывался вид на замок Дун, поистине королевскую резиденцию, построенную регентом на деньги, отнятые у народа. Так сбылось предсказание, сделанное Мердоком в тот день, когда он пообещал своим сыновьям вернуть назад того, кто обуздает их всех.

Вскоре король предъявил еще одно доказательство своей суровости. Главарь банды шотландских горцев из графства Росс, носивший имя Мак-Дональд, жестоко ограбил бедную вдову, и она во всеуслышание заявила, что будет требовать справедливости.

— И у кого ты ее потребуешь? — со смехом спросил Мак-Дональд.

— У короля, — ответила вдова, — пусть даже мне придется пешком дойти до Эдинбурга, чтобы добиться ее!

— В таком случае, матушка, поскольку путь этот долгий, — произнес Мак-Дональд, — мне следует вас подковать, чтобы вам было удобнее его проделать.

И в самом деле, он вызвал кузнеца и приказал ему гвоздями прибить башмаки вдовы к ее ступням, подобно тому, как прибивают подковы к копытам лошади.

Но у вдовы слова не расходились с делом. Стоило ей оправиться от полученных увечий, она, как и говорила, пешком отправилась в путь и, добравшись в конце концов до Эдинбурга, бросилась к ногам короля и рассказала ему о том, что ей пришлось претерпеть. Вознегодовав, Яков I приказал схватить Мак-Дональда, а заодно и дюжину самых отчаянных его сообщников; затем, распорядившись подковать разбойников, он на три дня выставил их на всеобщее обозрение на городской площади, а на четвертый день приказал обезглавить.

Дворяне рукоплескали двум этим казням, коснувшимся тех, кто стоял в обществе выше и ниже, чем они сами. Но вскоре настал и их черед. В Шотландии в то время было столько же королей, сколько там было знатных лендлордов, и правосудие в своих владениях каждый отправлял на собственный лад. Яков I заявил, что отныне в Шотландии есть только один король и только одно правосудие и все должны с этим смириться. Некоторые из самых знатных лендлордов взбунтовались. Он привлек их к суду и конфисковал принадлежавшие им поместья. Среди этих бунтовщиков оказался и сэр Роберт Грэхем.

То был храбрый и честолюбивый дворянин, подвергшийся довольно долгому тюремному заключению и потому питавший глубокую ненависть к королю. Решив отомстить за обиду, он привлек на свою сторону графа Атолла и его сына, сэра Роберта Стюарта, которому пообещал трон Шотландии; затем, обретя уверенность в том, что у него есть сообщники в ближайшем окружении короля, он удалился в Хайленд и оттуда, отрекшись от своей клятвы верности, отправил вызов королю. Король объявил награду за голову Грэхема, после чего не обращал более никакого внимания на этого мятежника, воспринимая его как безумца.

Близилось Рождество, и Яков I избрал этот день для того, чтобы устроить грандиозный праздник в городе Перте. Так что он отправился туда в сопровождении целой толпы менестрелей и скоморохов, отдав их под начало рыцаря по имени сэр Александр, чрезвычайно сведущего в поэзии трубадуров и по этой причине прозванного Королем Любви. Когда кортеж приблизился к реке Эрн, в тот самый момент, когда Яков I намеревался ступить на паром, чтобы переправиться через нее, какая-то старуха, стоявшая на другом берегу, крикнула королю:

— Милорд король, если вы пересечете эту реку, живым вам назад не вернуться!

При этих словах Яков I остановился на миг, а затем, повернувшись к своему фавориту, Королю Любви, произнес:

— Ну что, сэр Александр, слышали, что предвестила нам эта женщина?

— Да, государь, — ответил рыцарь, — и на вашем месте я повернул бы назад, ибо существует пророчество, что в нынешнем году в Шотландии будет убит король.

— Полноте! — промолвил Яков I. — Пророчество это касается вас в той же мере, что и меня: разве мы с вами не оба короли?! Ну а коли так, то, поскольку у меня нет желания поворачивать назад ради вас, я приказываю вам не поворачивать назад ради меня.

С этими словами король запрыгнул на паром и дал перевозчику приказ доставить его на другой берег; в тот же вечер, прибыв в Перт, он расположился в аббатстве Черных монахов; что же касается его телохранителей, то, поскольку в монастыре для них не нашлось места, они расселились в домах местных жителей.

Празднование Рождества прошло без всяких происшествий, а так как королю чрезвычайно понравилось в Перте, он решил продлить свое пребывание в этом городе. Время проходило в охотах, в прогулках верхом и играх; король особенно хорошо умел играть в мяч, и обширный двор, посыпанный песком, являл собой превосходную площадку для подобного занятия; однако на одном из краев этого двора находилось окно подвала, куда, к великой досаде короля, каким-то роковым образом то и дело попадал мяч и откуда его каждый раз приходилось с большим трудом извлекать. И потому однажды, раздраженный этими неприятными задержками, которые без конца повторялись, король приказал вызвать каменщиков и заложить окно подвала.