Медичи. Гвельфы и гибеллины. Стюарты - [58]

По прибытии в замок герцог Ротсей был помещен в подземелье высотой около шести футов, куда свет проникал лишь через зарешеченное подвальное окно, которое располагалось на уровне земли и выходило на пустынный двор, поросший травой и колючим кустарником. Через неделю ему перестали приносить пищу.

Вначале Ротсей подумал, что это просто какое-то упущение, и терпеливо ждал весь день. На второй день он стал звать, и за этот день обессилил себя собственными криками. Наконец, на третий день, силы оставили его полностью, и он мог лишь жаловаться и стонать. Но когда спустилась ночь, ему почудилось, будто кто-то приблизился к подвальному окну; он собрал все свои силы и подполз к оконному проему. Принц не ошибся: какая-то женщина услышала, как накануне он кричал, а в этот день стонал. Догадавшись, что в подземелье томится какой-то мученик, который ждет если и не спасения, то хотя бы помощи, она воспользовалась темнотой, чтобы прийти и спросить его, кто он такой и что с ним случилось.

Ротсей ответил, что он сын короля и умирает от голода.

Женщина бегом бросилась к себе домой и, вернувшись через несколько минут, просунула ему сквозь прутья решетки маленькую ячменную лепешку, пообещав приносить такую каждую ночь. Это было все, что она могла ему дать, ибо семья ее жила в бедности. Подобной еды могло хватить ровно на то, чтобы не умереть от голода. Но, поскольку женщина сдержала слово, Ротсей все же продолжал жить.

Через пять дней узник услышал шум шагов, приблизившихся к его двери. Принц догадался, что кто-то пришел проверить, умер ли он, и издал несколько стонов. Шаги удалились.

На другой день шаги послышались опять. Ротсей застонал, но тише. Шаги снова удалились.

Так продолжалось целую неделю.

Вечером восьмого дня ячменной лепешки на месте не оказалось. Тюремщики поняли, что без посторонней помощи принц не смог бы протянуть так долго, и поставили во дворе часового. Часовой увидел женщину, которая подошла к подвальному окну, бросила что-то сквозь прутья решетки и удалилась. Он доложил об увиденном, и женщину задержали.

Два дня прошли в муках голода. Вечером третьего дня Ротсей вновь услышал шорох возле подвального окна. Спасительница принца успела предупредить одну из своих подруг, которая была еще беднее, чем она сама. У этой подруги не было даже ячменной лепешки, чтобы дать ее узнику! Но, поскольку бедняжка кормила грудью ребенка, она пришла предложить принцу часть своего молока.

Ротсей прожил так еще девять дней. Вечером десятого дня женщина не пришла. Ее выследили и задержали, как и первую. Ротсей напрасно прождал ее пять дней. Вечером шестого дня, поскольку из камеры узника не доносилось ни жалоб, ни стонов, туда вошли. Ротсей умер, успев изгрызать перед этим себе руку.

Услышав это известие, старый король осознал, что у него остался лишь один сын, одиннадцатилетний Яков, от которого Олбани мог избавиться так же, как и от первого. И он решил отправить его во Францию, под предлогом, что принц получит там образование лучше, чем в Шотландии. Но корабль, на котором Яков плыл во Францию, был захвачен англичанами, и юного принца отвезли в Лондон. Роберт III тотчас же написал английскому королю письмо с требованием вернуть пленника; однако Генрих IV, не отказавшийся от своих притязаний на Шотландию, был не прочь удержать подле себя наследного принца. И потому он ответил Роберту III, что его сын получит при английском дворе образование нисколько не хуже, чем при французском дворе, и, придерживаясь этого умозаключения, отправил пленника в тюрьму, где, сообразно заверению английского короля, тот получил за его счет превосходное образование.

Оказавшись таким образом в зависимости от англичан, старый король, удрученный горем и стыдом, умер полгода спустя, оставив регентство герцогу Олбани.

Герцог Олбани, само собой разумеется, не прилагал особых усилий к тому, чтобы добиться освобождения своего племянника Якова. Так что Яков оставался в Англии, завершая свое образование в школе неволи и изгнания. В 1419 году герцог Олбани в свой черед умер.

Наследовал регенту его сын Мердок. Насколько Олбани был хитер, деятелен и недоверчив — а у правителей подобные недостатки зачастую становятся достоинствами, — настолько Мердок был простодушен, вял и беспечен. В противоположность ему два его сына были спесивы и высокомерны и не чтили никого на свете, ни Господа Бога, ни своего отца. И вот однажды случилось так, что старший из них, Уолтер Стюарт, участвуя вместе с регентом в соколиной охоте, попросил у него сокола, которого тот носил на руке. Сокол этот был чрезвычайно породистый и превосходно обученный, и Мердок весьма ценил его. И потому, хотя Уолтер нередко обращался к нему с подобной просьбой, он всегда отвечал ему отказом. Так произошло и на сей раз. Однако Уолтер, в тот день пребывавший, по всей вероятности, в более скверном настроении, чем обычно, схватил сидевшего на отцовской руке сокола и скрутил ему голову.

Мердок с присущей ему вялостью посмотрел на сына и на убитую птицу, затем покачал головой и произнес:

— Ну-ну! Выходит, так? Что ж, поскольку ты не желаешь оказывать мне ни уважения, ни повиновения, я верну назад того, кому все мы обязаны повиноваться.