Мечта - [30]

— Вы что, не понимаете? Я говорю вам, что мы продали роман и он на самом деле будет напечатан в «Клерон». Неужели вам не приятно?

— Да, конечно, — сказал он.

Мрачное настроение Фредерика обеспокоило ее. Она чувствовала, что он несчастен из-за нее, что, так или иначе, это была ее вина. Она всегда чувствовала себя слегка виноватой по отношению к нему.

— Как мы будем высчитывать вашу часть гонорара? — спросила она.

— Мне все равно.

— Не будьте глупцом.

— Я ничего не хочу. Вы сделали все одна.

— Я не согласна, — сказала Шарлотта. — Думаю, вы должны получить четверть. Вы много помогали. Так что, если я получаю всего четыреста франков, то сотня из них принадлежит вам. Вот они.

Он отказался. Это было слишком много. Он считал, что она проделала всю тяжелую работу. Деньги ей очень нужны. Пусть она получит их все. Фредерик почти покраснел, когда она пыталась силой отдать ему деньги. Шарлотта начинала терять терпение. Отказываясь от денег, он искушал ее, но в таких делах она была очень честна и, во всяком случае, считала, что Фредерик мог бы помогать ей и в дальнейшем. А самое главное, он ей нравился.

— Перестаньте изображать героя, — спокойно сказала она, всовывая деньги в его руку.

Пальцы Фредерика были так плотно сжаты, что ногти впились в ладони и Шарлотта не смогла их разжать.

— Вы что, круглый дурак?

Конечно, она никогда не сможет понять его бессмысленную гордость, восставшую против любого подчинения, его любовь к широким жестам, которые ни на чем не были основаны — ни на убеждении, ни на самоотречении, разве только на абстрактной идее.

Фредерик стоял как вкопанный, его лицо было очень красным, чистые глаза светились, как цветное стекло, и она почувствовала прилив сестринского участия к нему.

Она положила деньги на стол.

— Возьмите их, — мягко сказала она. — Неужели вы не видите: я хочу, чтобы вы взяли их, хочу всем сердцем, потому что я благодарна. Неужели я не могу на самом деле быть вашим другом? Будете ли вы когда-нибудь доверять мне?

Она стояла очень близко к нему. Фредерик грубо схватил ее и, прижав лицом к своему плечу, крепко держал в таком положении. Шарлотта не осмеливалась сделать попытку освободиться, боясь причинить ему боль. Он удерживал ее так довольно долго, и она могла слышать тяжелые удары его сердца против собственной груди.

Затем он мягко освободил ее, взял деньги и сунул их в свой карман.

— Я приглашу Милло на ужасный кутеж. Омары и лягушачьи лапки. Целый месяц мы будем есть, как лорды, пока нам не станет плохо.

Такое проявление преданности лишило Шарлотту дара речи и убедило ее, что она никогда не сможет понять мужчин. Как только вы начинаете думать, что затронули их душу, они начинают говорить о своем желудке.

В этот момент небо Парижа расколол ужасающий взрыв, словно в день Страшного суда. Дом вздрогнул, и Шарлотту отбросило к стене. Посыпались оконные стекла, раздались крики с улицы.

Постепенно эхо от взрыва смолкло. Стекло в одном из окон лопнуло и осыпалось на пол, будто разбитое невидимым молотком.

Этьен, лежавший в соседней комнате, закричал. Шарлотта слышала также пронзительный вопль Луизы, резкие вскрики Анник, людские голоса и хлопанье дверей снаружи. Она стояла, плотно прижавшись к стене, в страхе ожидая, что рухнет весь дом, но тут снова закричал Этьен. Тогда она бросилась в его комнату.

Этьен сидел на краю постели, похожий на призрак-скелет в своей ночной рубашке, и протягивал к ней руки.

— Шарлотта, что это? Это война?

Детский ужас застыл в его расширенных глазах. Она уложила его обратно в постель и заботливо подоткнула одеяло.

— Должно быть, взрыв. Во всяком случае, это было близко. Не волнуйся, все уже кончилось. Пойду выясню, что произошло.

— Нет, останься, не оставляй меня.

— Успокойся сейчас же. Здесь Анник и Луиза. Я должна пойти посмотреть.

Накинув на плечи плащ, она бросилась к двери.

На лестнице она встретила жену Луи Комбатца, которая тоже шла узнать новости. Они слышали спокойный голос Ферра, перекрывавший крики его кузена, и вопли детей Армана, которые воспользовались случаем, чтобы подраться на лестнице.

Скоро все обитатели дома вышли на лестницу; внизу у подъезда тоже разговаривали люди. С улицы вошла Валери и сказала:

— Боже мой, Боже мой…

Они стали проталкиваться на улицу; консьержка, прежде чем броситься вслед за остальными, через окно прихожей запихнула своего любимого кота внутрь помещения. Снаружи во всех направлениях бежали люди.

Валери и Шарлотта начали вместе пробираться через толпу. На бульваре они увидели плотное облако черно-желтого дыма. Воздух наполняли ядовитые запахи химикатов.

Когда они добрались до месте происшествия, то увидели, как полиция выстраивала вокруг него кордон и отталкивала людей прочь.

— Не подходите ближе. Это опасно. Взорвался химический завод. Держитесь подальше.

Кто-то кричал, что много людей погибло и многие пострадавшие выбрасывались из поврежденного здания, охваченные пламенем.

— Бедняги, вы бы их только видели: у них и одежда, и лица — все было в огне, они буквально корчились в агонии! А все эти химикалии… Еще поразительно, что не взлетела на воздух Сорбонна, да и все окрестности вместе с ней. Там какой-то бедняга искал своего сына. Думал, что он жив. Должно быть, он погребен под всей этой горой камня.