Майкл Шейн и белокурая сирена - [29]

Вошла Эда с подносом, и он убрал руку.

— Кофе. — Метнув быстрый взгляд на Хэнка, она поставила поднос и с гордым видом удалилась.

— У меня иногда возникает ощущение, что все меня ненавидят, — произнес Хэнк, провожая ее взглядом. — А знаешь, эта женщина цветная. Такие белые ногти бывают только у людей с примесью негритянской крови. Интересно, как ты с ней ладишь? Я бы давно свихнулся.

— Эда Лу — моя старинная подруга.

— Разумеется, разумеется. Но ты мне лучше объясни, почему на тебе нет лифчика — это что, в мою честь?

— Не хватало еще в такой глуши лифчик носить! — Барбара придвинула стул к столику и разлила кофе по чашкам. — Я забыла, как ты любишь — со сливками, с сахаром?

Симз достал из бара бутылку коньяка.

— Мне, пожалуй, коньячку чуть-чуть.

— Неплохо придумано, я последую твоему примеру.

Она долила коньяку в обе чашки и одну протянула ему. Хэнк несколько мгновений пристально глядел на нее, потом вдруг выпалил:

— Ты вправду намерена стать женой судьи?

— Это еще один давний друг.

— И когда же состоится счастливое бракосочетание?

— Еще не скоро. Сейчас он очень занят. Мы поженимся в июне, когда суд распустят на каникулы.

— Еще бы не занят! — ухмыльнулся Хэнк. — Крутится как белка в колесе. Ох, солнышко мое, как я по тебе соскучился!

— Оно и видно! — отмахнулась она. — Но я не в обиде. Тебе с твоими доходами тоже небось приходится крутиться.

— Ладно, признаю, что иногда я веду себя как порядочный прохвост.

— Иногда!

— Ну всегда, раз ты так настаиваешь. Кстати, о машине: она не моя. Я взял ее у приятеля без спроса и, по закону подлости, наверняка долбанусь где-нибудь на обратном пути, причем окажется, что она даже не застрахована.

— С тобой вечные истории, мой невезучий Хэнк! Ну, и что же у тебя за дело, которое нельзя отложить до утра?

— Немного терпения. Дай хоть кофе выпью, а то ты, чего доброго, выставишь и не дашь допить.

Шейн увидел, как на аллейке из-за угла дома появилась Эда Лу, неся в руках деревянную скамейку и еще что-то, чего ему сразу не удалось рассмотреть. Она поставила скамейку на галечник и взобралась на нее. Тогда и другой предмет в ее руке обрел отчетливые формы — это был довольно внушительных размеров мегафон.

Она поднесла аппарат к уху, направив раструб в сторону открытого окна.

— У меня все не как у людей, — продолжал тем временем Симз. — У нормального человека, сама знаешь, то густо, то пусто. Есть которые в рубашке родились: им всегда везет. Один я вечно хожу с фигой в кармане. На меня теория относительности не распространяется.

— А как ты хочешь, чтоб тебе везло, когда ты ни на что не годен?

— Ну да, ну да! — с готовностью отозвался он. — Я ни на что не годен — в этом все заранее уверены. Положиться на меня нельзя, а жить со мной под одной крышей — сущая пытка, спроси хоть Китти.

— Брось, меня не разжалобишь.

— Что же мне делать, чтоб ты ко мне хоть немного смягчилась? Я на все готов, только не требуй, чтобы я каждую неделю ходил в парикмахерскую и читал «Ридерз дайджест».

Она засмеялась.

— Да-а, лучшего адвоката, чем ты сам, тебе не найти.

— И все же, подумай, время у тебя есть, — насупился Хэнк. — Пока что я официально не разорвал свои брачные узы, но, когда это произойдет, может, ты тоже придешь к выводу, что не стоит коротать остаток жизни с Фрэнком…

— Ты как будто хотел что-то мне показать? — перебила его Барбара. — Только учти: от меня ни шиша не получишь.

— А ты догадливая: я как раз намеревался сорвать пару тысчонок. Но в итоге наверняка влипну в новые неприятности и еще тебе останусь должен. — Он поставил на столик чашку и сказал уже серьезно: — Ну хватит пикироваться, Барбара. Думаешь, если я ношу бороду, так и на подлинные чувства не способен? Хочешь верь — хочешь не верь, но ты мне глубоко небезразлична!

— Знаю я твой интерес: за мою землю предлагают миллион долларов, вот тебе и неймется.

— Миллион долларов! — воскликнул Симз. — Вот это да! Так ты собираешься продавать Гаспар?

Барбара опять рассмеялась серебристым смехом.

— Знаешь, почему у тебя никогда не будет белого «шевроле»? Потому что ты враль и шут.

Хэнк задрал рубашку и мечтательно почесал живот.

— Миллион долларов… Единица и целых шесть нулей… Что ты, детка, откуда бы я мог об этом узнать? — он засунул руку в задний карман, вытащил оттуда конверт и ударил им по колену. — Денег на частного детектива у меня нет, а Китти желает, чтобы мы оформили развод по обоюдному согласию. Дескать, все о'кей, проваливай подобру-поздорову. Видала эту сучку? В толк, бедняжка, не возьмет, как это она, такая порядочная, нарвалась на такого хама. Ведь она же ничего не требует, никаких алиментов, черт ее дери! Это я пострадавшая сторона, это мне надо платить, понятно? Она соблазнила твоего папашу, заполучила пятую часть наследства… Даже четвертую… Теперь, как выясняется, ей светят жуткие деньжищи, а я опять ни с чем, да?

— Мужчинам алиментов не платят, как бы они ни пострадали.

— Разве это справедливо? У нее вдобавок ко всему есть работа, а я с ней совершенно подорвал здоровье. Присяжных поди убеди, они испокон веку назначали содержание женам — инерция мышления! Ну да ничего, мы и сами с усами! Прежде чем я дам согласие на развод, она подпишет со мной контракт на три года как с консультантом по финансовым вопросам и выплатит аванс за три месяца… Я уже все бумаги подготовил.