Маяк на Омаровых рифах - [18]

— Радуйтесь, что карнавал еще не настал, — приговаривал всю неделю мудрый Махровый Халат. — Чем скорее он начнется, тем быстрее кончится… Радуйтесь, милая фройляйн Аглая, что за девять лет вы ничуть не состарились и все так же прекрасны. Вот влюбитесь — и прощай покой, прощай красота!

От любовного томленья —

Грусть, тоска и утомленье!

Помяните мои слова! Влюбился я как-то раз в одно прелестное китайское кимоно, и жизнь мне теперь не в радость…

Махровый Халат вздыхал, брал Аглаю за изящную кукольную ручку и желтой увядшей розой, вдетой в розовую петлицу, целовал ей пальчики. Ах, какими галантными бывают халаты, когда утешают кукол!

Но сегодня Аглая в утешениях не нуждалась. Настал карнавал, и она — чистенькая, причесанная, не кукла, а загляденье! — стояла в витрине, радуясь одобрительным взглядам с улицы. Стояла и думала о любви, той самой любви, о которой Махровый Халат рассказывал всякие странности.

Внезапно Аглая очнулась от мечтательных дум. Сквозь стекло на нее смотрели два больших карих глаза! Вот справа и слева растопырили пальцы две руки, а между ними прижался к стеклу забавный курносый нос. А под носом Аглая увидела рот: губы вытянулись в трубочку, как в поцелуе… Что бы это значило? Как бы там ни было, происходило нечто необычайное и волнующее. Но вдруг лицо за окном исчезло. Дверной колокольчик звякнул «Да будешь верен ты и честен…», задребезжала стеклянная дверь, колокольчик звякнул еще раз — уже громче и сердитей, — и наконец до Аглаи донесся мальчишеский голос.

— Одолжите мне эту куклу с витрины, пожалуйста! У нас сегодня вечером детский бал, — сказал мальчик.

— Куклу я тебе не дам, — сказал старик. — Но, может, тебе приглянется один из моих костюмов? К примеру, вот этот — испанский. Или вон тот — китайский?

— Да нет же! Я куклу, куклу хочу! — заупрямился мальчик.

— А зачем тебе кукла? — с досадой спросил Матиас.

— Я буду с ней танцевать, — сказал мальчик. — Она гораздо симпатичней моих глупых кузин и сестриц. К тому же маленькая. Ее можно держать на руках. Не станет хныкать, что ей наступили на ногу.

— Смышленый ты парень! — сказал Матиас. — Но куклу я тебе все равно не дам. Она мне нужна для витрины.

— Хочу! Хочу! — закричал мальчишка. Кукле показалось, что он даже ногой притопнул от нетерпения.

— А кто лезет на рожон —

Пусть идет отсюда вон! —

гневно воскликнул старик. Тут раздался страшный шум. Дверной колокольчик громче обычного прогремел «Да будешь верен ты и честен…», и Аглая увидела, как кто-то кубарем вылетел из магазина на улицу. Это хозяин выставил мальчика за порог.

«Бедненький, — подумала кукла. — Хоть бы он еще разок на меня посмотрел!»

Минута прошла в томительном ожидании, и вот за окном опять возникли два больших карих глаза, потом нос, а потом и рот. Губы взволнованно шевелились. Мальчик, наверное, что-то ей сказал. Но кукла ничего не поняла.

Мальчик догадался, что Аглая его не поняла, поднял руку и дважды показал ей пять пальцев. Затем подмигнул, засмеялся и исчез за мутным стеклом витрины.

«Что же он хотел мне сказать своими растопыренными пальцами?» — думала кукла. Весь остаток дня и весь вечер она ломала над этим голову, но так и не догадалась. Когда на башне пробило двенадцать часов ночи, сердце маленькой куклы радостно затрепетало. Каждую полночь, как всем известно, куклы на целый час оживают. Аглая потянулась, расправляя затекшие руки и ноги, сняла с шеи картонку на красной тесемочке, вспомнила курносого паренька с карими глазами и глубоко вздохнула. И вдруг ей почудилось, будто в замочной скважине звякнул ключ. Кукла перепрыгнула через пеструю занавеску с подоконника в лавку, а колокольчик уже трезвонил свое: «Да будешь верен ты и честен…» В дверях стоял тот самый мальчик. В руках он держал фонарик. Мальчик весь сжался от страха: колокольчик звонил очень громко.

— Ты кто? — растерянно спросил он куклу, когда она вышла ему навстречу.

— Я — кукла Аглая, с которой ты хотел танцевать!

— Ты что же… говорить умеешь?.. — спросил мальчик.

— Только с двенадцати до часу ночи! — сказала Аглая. — Ну, бежим скорей! А то старый Матиас увидит и ни за что меня не отпустит!

Они взялись за руки и так сильно хлопнули дверью, что колокольчик заголосил непонятно что. Мальчик и Аглая уже бежали по улочке, а он все звенел и звенел. Вот он тихонько звякнул в последний раз: «Да будешь…» и затих вдалеке.

Мальчик, которого звали Кристианом, вел Аглаю по темным улочкам и переулкам, а по дороге рассказал, что отпер дверь лавки отмычкой. У него отец слесарь.

— А что такое отмычка? — спросила Аглая.

Кристиан со смехом вытащил из кармана железный крючок и показал его кукле.

— Вот, — сказал он. — Это отмычка. Любой замок открывает. Такую штуку еще называют зацепкой.

— Прямо как волшебный ключик из сказки, — улыбнулась Аглая.

— Вроде того! — засмеялся Кристиан и сунул железный крючок обратно в карман. — Понимаешь, — добавил он, — я ведь тебя еще в десять часов вечера хотел забрать. Но никак не мог достать отмычку. Отец держит ее в комоде, в большой комнате, а там как раз танцевали гости. Вот я и ждал почти два часа. А потом незаметно хвать — и стащил.